Лихой и Мышка (СИ)

— Лента? — выкрикнул третий.

— Хранится в надежном месте, — не растерялся Лихой. — Если прямо под нос не сунуть, вы не можете определить, имеется нужная вещь или нет?

— Все мы можем.

Дознаватели вскочили, окружили Лихого, выставив вперед ладони. Словно десятки тончайших игл вонзились в грудь и спину. Боль была ощутимой, но Лихой громко расхохотался. Еще не хватало показывать этим придуркам свою уязвимость. Не дождутся. Боль усиливалась, иглы становились толще и горячее. Смысла в подобном испытании на болевой порог Лихой не видел, но это не означало, что другие не видели смысла. Со своим уставом хотелось бы залезть в этот монастырь и разнести тут все к чертям, только пока не позволяли. И догадаться, как поступить, Лихой не мог. Орать или терпеть, сколько сможет.

Долго никто терпеть не сможет, мышцы уже огнем горели. Сварят заживо, уроды. Рассвирепел Лихой, что не сможет Медду защитить, если правил не понимает. Как отпор дать? Вспомнив Медду, Лихой вспомнил и о ее подарке. Он не раз доставал цветок в дороге, удивляясь тому, что тот не вянет. Их любовь жива, потому и не вянет, объяснял сам себе. Медда не простая девчонка, вложила в цветок свои чувства и они согревали Лихого. Пустяк, а дороже цветка для него ничего и не было. Память, надежды, вера в счастье. Мысли о цветке заставили приложить ладонь к карману, где лежало сокровище.

Как по волшебству дикая боль исчезла. Дознаватели старались изо всех сил, разве что не пыхтели, приближали ладони все ближе к нему, Лихой молча смотрел на них и мечтал о встрече с Меддой. Единственное, до чего он додумался, их союз был чем-то вопиющим в этом мире, противоестественным и потому требующим уничтожения. Найти бы того, кто все это растолкует ему. Не этих же спрашивать. Лопнут сейчас от усердия. Дед подошел ближе, удивленный не меньше дознавателей. Калечить внука он не позволит. И так понятно, что Дэн истинный волк.

— Не надоело? — Лихой нарочито громко зевнул. — Может, перекусить хотите, уважаемые, силенок поднабраться. А то слабо вам волка завалить.

— Эй! Одного кольца достаточно для признания. Кольцо главная вещь, — Вурлик вмешался. Дэн воспринял от него силу рода. И посвящение прошел. А за то, что почтения не выказал, уже наказан. — Говорите приговор.

— Он волк, — сдались дознаватели, дружно шагнув назад и опуская руки. — Только…

— Никаких только, — взревел Вурлик. — Утверждено!

— Утверждено, — повторили дознаватели. Лихой на их лицах радости не заметил. — Через три дня церемония.

— И что за церемония? — поинтересовался Лихой, когда недовольные дознаватели ушли.

— Трон.

— Мне за него придется драться? — пошутил, а дед кивнул. — Да что ж такое. Мракота сплошная. Нахрена ты меня забрал из усадьбы?

— Я говорил.

— Ты говорил, что если я не возьму власть, меня убьют. Я решился взять. И все равно убьют. Ты бы рассказал мне весь расклад. Если не хочешь, чтобы я вернулся… — Лихой поймал себя за язык. Чуть не выдал, что помнит и Медду, и остальное. — Я вернусь в тот мир, где я вырос. По крайней мере, никто меня там не собирался убивать. Наоборот, хотели, чтобы я подольше жил. Хотя, вот дрянь какая вырисовывается. В том мире меня тоже вынуждали драться. Понятно. Не я такой, судьба такая.

— Пойдем, — дед никак не отреагировал на горячность внука. — У нас есть три дня. Ты все узнаешь.

— Спасибо и на этом. Еще испытания будут?

— До рассвета никто тебя не побеспокоит. Эта ночь только твоя.

— Хоть что-то приятное.

В распоряжении Лихого оказался целый этаж. Наследнику полагалось жить роскошно. Дед открыл двойные двери в покои наследника перед Лихим и закрыл их за ним. Сам входить не стал. Лихой постоял несколько минут у входа, вслушиваясь в тишину. Брю замер рядом. Кто-то в покоях был. Неопасный. Женщина. Та самая старуха, которая показалась знакомой. Лихой направился в комнату, где спряталась гостья. Удобно с ходу определять, один ты или нет. Глаза быстро привыкли к темноте. С полпути Лихой вернулся и задвинул засов на дверях. Если такая штука имеется, значит, стоило запереться. Научиться бы еще запираться от тех, кто через стены проходит.

— Дэн, мой мальчик, ты помнишь меня? — женщина стояла за креслом и вытирала платком глаза. — Не прогонишь?

— Помню, — Лихой ждал этих слов. — Оставайся.

— Ты выжил в том мире. Один.

— Да, знаешь ли, там поспокойнее было, чем здесь. Выживу ли на троне, большой вопрос.

— Трон твой, он не предаст.

— Хотелось бы верить в это как ты, только мне открытым текстом сказали, что будет заварушка. Ладно, лучше о себе расскажи. Что у вас тут творится?

Лихой усадил няньку в кресло, он помнил ее довольно смутно, и сел сам. После атаки дознавателей мышцы ныли и хотелось горячей ванны и спать, но узнать, зачем явилась нянька тоже было важно. Наверняка рисковала, пробираясь к нему. Дед ведь ясно выразился, никто не должен видеть наследника до рассвета. Женщина разгладила передник на коленях и слабо улыбнулась. Поморгала слезящимися глазами, пытаясь высмотреть в сильном мужчине того мальчика, которого укладывала спать когда-то. Лихой опасался ей доверять.

— Ланция много лет живет надеждой.