Лихорадка теней

Я услышала приказ, слетевший с моих губ — слова, которые я неспособна была произнести человеческим языком — и огромные двери беззвучно распахнулись.

Ледяная тюрьма была именно такой, какой она снилась мне, с одной существенной разницей.

Она была пуста.

В моих ночных кошмарах тюрьму всегда населяло бесчисленное множество чудовищных Темных. Они сидели на вершинах отвесных утесов высоко над моей головой, швыряя в ущелье куски льда, словно играли в адский боулинг, где я была кеглей. Остальные пикировали вниз, нанося мне удары своими гигантскими клювами.

Пройдя через огромные двери короля, я сразу же приготовилась к нападению.

Его не последовало.

Застывший ледяной ландшафт оказался огромным опустевшим остовом тюрьмы с проржавевшими решетками.

Хоть заключенных здесь уже и не было, но их отчаяние въелось в каждый уступ, обрушивалось ветром с высоких утесов, сочилось из бездонных расщелин.

Я запрокинула голову. Неба не было. Скалы из черного льда вздымались ввысь, насколько хватало глаз. Единственным источником света было голубое свечение, исходящее от скал. Из расщелин в скалах вырывался чёрно-голубой туман.

Луна никогда не взойдет здесь, солнце никогда не сядет. Времена года никогда не поменяются. Цвет никогда не окрасит этот пейзаж.

Смерть в этом месте станет благословением. Здесь не было надежды, никто не ждал, что жизнь когда-нибудь изменится. Сотни тысяч лет Темные провели среди этих холодных, смертоносных, мрачных утесов. Их нужда и опустошенность пропитали саму материю, из которой была создана их тюрьма. Когда-то, давным-давно, это был прекрасный, хоть и странный мир. Теперь же он был насквозь радиоактивен.

Я понимала, что если задержусь на этой бесплодной земле, то утрачу всякое желание уходить. Начну верить, что на свете не существует и никогда не существовало ничего, кроме этой ледяной пустыни, этой скованной льдом темницы страданий. А хуже всего, я начну верить, что ничего иного я и не заслуживаю.

Опоздала ли я? Должна была ли я ответить на этот зов, до того как пали стены тюрьмы? Может поэтому я всё время видела эти песочные часы, с иссякающими черными песчинками.

Но я продолжала слышать голос из своих снов — даже теперь, когда я бодрствовала. Должно быть, время все еще есть.

Для чего?

Я осмотрела множество пещер, вырезанных в отвесных стенах зубчатых черных утесов, холодные дома, процарапанные Темными в этом суровом ландшафте. Ни единого движения. Даже не заглядывая внутрь, я знала, что там нет никаких личных вещей. Живущие без надежды не обставляют свой дом. Они терпят. Я была потрясена внезапно охватившей меня глубокой печалью от того, что Темные были настолько унижены. Какой мстительный поступок со стороны королевы! Они могли бы быть братьями Светлому Двору, а не дрожать вечность в холоде и темноте. На солнечных пляжах, в тропических странах, возможно, они стали бы чем-то не столь чудовищным, развивались бы, как и их король. Но нет, жестокая королева не успокоилась, заключив их в тюрьму. Она хотела, чтобы они страдали. Но за какие преступления? Что они сделали, чтобы заслужить это, кроме того, что родились без ее позволения?

Меня встревожил поворот моих мыслей. Я жалела Темных и считала, что король развивался.

Должно быть, это остаточные воспоминания этого места.

Под ногами хрустела покрытая льдом поверхность. Взбираясь по зазубренным выступам, я свернула на узкую тропинку между отвесными скалами высотой в сотни футов. Тонкая расщелина, по которой я шла, была еще одним из моих детских страхов. Всего лишь два с половиной фута шириной, узкий проход подавлял меня, вызывая чувство клаустрофобии. И все же, я знала, что иду по правильному пути.

С каждым сделанным мной шагом, чувство биполярности наростало.

Я была Мак, ненавидевшей Темных и более всего стремившейся восстановить стены тюрьмы и снова заточить ужасных убийц.

И я была конкубиной, любившей короля и всех его детей. Я даже любила это место. Я пережила здесь счастливые мгновения, прежде чем эта сука-королева не разрушила всё в последние секунды перед смертью.

Кстати о смерти. Я должна бы уже умереть. Я не дышала, кровь не бежала по моим жилам. Нет кислорода. Я должна была замерзнуть насмерть, как только прошла через Зеркало. Для меня не было никакой объяснимой возможности функционировать в этих условиях. И все же я шла.

Я настолько замерзла, что смерть стала бы приятным избавлением. Вполне понятно, почему мой детский разум захватила поэма «Сожжение Сэма МакГри». Мысль о тепле снова выходила за пределы моего понимания.

Раз пять или шесть я думала о том, чтобы прервать свою нежеланную миссию. Я могла развернуться, вернуться во дворец, проскользнуть сквозь Зеркало, найти Иерихона, продолжить то, что мы начали и притвориться, что ничего не произошло. Он никогда не станет говорить об этом, потому что у него у самого имеются несколько темных секретов.