Лихорадка в ритме диска

Идиллию пришлось нарушить грустной вестью о том, что хоть все диски и открылись, но искомого среди них, увы, нет. Лохматый вспомнил о своей основной контролерской функции и потребовал, чтобы я предъявила ему доказательства. Мы вдвоем вернулись в кабинет, и я продемонстрировала ему все десять дисков с записями каких-то дебильных мотогонок и аварий. Он прихмурел, и мы снова нарисовались в гостиной. К тому времени Вадик уже немного посоображал и спросил:

— А ту, другую коробку, Лидка в мусорку выбросила?

— Ага, — охотно подтвердила мамусик и, заподозрив неладное, пояснила: — Ее уже явно либо бомжи растащили, либо на свалку свезли.

— А свалка у нас где? — не сдавался Вадик, но тут уже не выдержал Лохматый:

— Это нереально, Вадя! — и, опрокинув в себя еще стакан пива, решился: — Звоню братве!

С этой целью он уединился с телефоном в прихожей. Мы молча ждали за столом. Вадик вдумчиво догрызал кусок пиццы, мама, стараясь не шуметь, собирала грязные тарелки, я потягивала пивко из ее стакана. Минут через десять Лохматый вернулся и отрапортовал:

— Завтра в двенадцать «стрелка», Вадя. Поедем вместе. Там и определимся.

В общем, трапезу закончили в молчании. Вадика мне было жалко, мамусику, видимо, тоже, потому что к концу семейного обеда она предложила:

— Поезжай уже с ним, а то убивается вон как! Мальчишкам скажу, что ты к друзьям на море до завтра уехала.

Я, конечно, малость офонарела — раньше такое в нашей пристойной семье не приветствовалось и друзей у моря мы с Валюшкой обычно сочиняли сами.

Воистину, глядя на мир, нельзя не удивляться!

Мы на машине Вадика добрались до моей, оставшейся возле университета. Вадик достал из багажника «крокодилы», соединил с их помощью аккумуляторы наших автомобилей, завел двигатель моей машины. Потом мы отогнали ее в гараж и занялись «развеиванием грусти».

Мы пошли в кино, и Вадик трогательно весь сеанс держал меня за руку. Мы смотрели «Жесть», мне очень понравилось, а Вадик сказал, что чушь какая-то. Потом покатались по городу, потом посидели в сумерках в кафешке на берегу моря, где не спеша выпили бутылочку сухого вина. Пожилой кавказец, хозяин и основной сотрудник по совместительству, умело и незаметно подавал нам всякие причудливые восточные закуски. Мы сидели за столиком у самой воды, волна в сумерках шуршала мелкой галькой, а где-то недалеко играла музыка — летний город со вкусом жил вечерней жизнью. Влажный воздух пах морем и дымком. Мы почти не разговаривали, но было хорошо.

Когда совсем стемнело, мы поехали к Вадику домой, где я была приятно удивлена порядком и чистотой.

Квартирка у него хоть и небольшая, но довольно стильная и уютная. В ванной висели пушистые полотенца, в кухне уверенно поблескивала всевозможная бытовая техника. Когда я вылезла из сверкающей ванны, куда Вадик поналивал каких только мог масел и пен и натянула его красивенький халат цвета морской волны, то нашла хозяина в кухне. Он в тишине варил кофе.

— Ты один живешь? — усомнилась я, с удовольствием ступая по белоснежному мохнатому полу.

— Один, — уверенно ответил он. — И даже не вожу сюда никого.

Я вспомнила о комнатах Петровны и поверила ему, а он взялся целоваться.

В общем, ночь провели, забыв о неприятностях, в молчаливой любви и согласии.

Первой проснулась я. Вадик мирно сопел рядом, растянувшись на спине. Момент показался мне удачным. Я тоже улеглась на спину, придвинулась к нему вплотную, сравнялась с ним пятками и стала водить ладонью по нашим с ним головам. Ага, сантиметра три, не больше.

— Что ты делаешь? — Он внезапно поймал мою руку.

Пришлось признаваться:

— Меряюсь.

— Чё?

— Смотрю, насколько ты выше.

— На четыре сантиметра, — уверенно заверил он. Соврал, конечно.

— Зато я толще, — утешила я его.

— Не-а! — Он снова полез целоваться. — Ты самое то, что надо!

Вот тебе и здрасте! А мы с Валюшкой уже замучили себя диетами! Особенно сразила меня так называемая японская диета. На диету мы сели в понедельник. Дни потянулись очень медленно. Не то чтобы я голодала, но до чего же это было скучно! Когда мы, дожив до четверга, сварили себе на ужин по 400 граммов молочной колбасы, запили все это дело пакетом кефира, я сдалась. Валюшка продержалась до конца недели, потеряла четыре килограмма и очень этим гордилась. По утрам она доставала из гардероба очередную тряпочку и демонстрировала, как свободно теперь сидят на ней брюки и болтаются юбки. Дней через десять все это прошло, потому что потерянные килограммы благополучно вернулись на исходные позиции.

Где-то часиков в одиннадцать Вадик доставил меня к дому, отметив при этом:

— Опять солнце. Сколько мы уже солнечных дней пропустили?

Если честно, то я не считала, не до того было.

— Свожу сегодня своих на море, — решила я. Вадик кивнул, и мы простились. — Ну, не убьют же тебя! — напутствовала я его.

— Н-не думаю… Не должны. Я позвоню тебе. После…

Он уехал, а я велела домочадцам собираться на пляж. Собирались, конечно, так, как будто едем на неделю. Наконец, сложили все полотенца, козырьки, кремы для и против загара, надувной матрац для детей, покрывало для нас, книжку для бабушки и подались.