Лики Богов

В зале с разбитыми зеркалами погибала сама Смерть, она отдала всю себя, и Тзинч вышел нанести смертельный удар. Его когтистая лапа держала Иерофанту в полу метре от пола, а вторая была занесена для удара когтями. И Смерть знала, они пронзят череп и выпьют ее силу до дна, сознание медленно гасло, и коса падала из ослабевшей кисти. Когти раздробили кость, и последние что слышала Иерофанта одновременный мысленный крик Люцифера и Михаила, и хлопок портала дальнего перехода.

— Отец сейчас! — ворвался в голову Апостола голос сына

В зале появился демон и подхватил падающую косу, его руку моментально объяло пламя, сжигая плоть до кости. Глаза Тзинча расширились, но коса уже врезалась в его шею.

Бандеролька уже набрал силы до предела, он светился от решимости, которую был готов вложить в удар

— Единения Душ! — выдохнула Тонанцин

Баф повис на Апостоле и Бандерольке и вся сила приготовленная бардом хлынула и вплелась в удар падающего с небес Ассасина.

Горюя об утрате друга, огромный орк продолжал своими кулаками, закованными в кристаллический доспех, утюжить прогнившего гнома, когда Апостол таки завершил свой полет.

Голова Тзинча еще не успела упасть на пол, а Колин подхватив тело Иерофанты, уже переместился к войску.

— Последний ДАР! — выдохнул демон и сама земля напоенная кровью и плотью живых существ вспыхнула огнем, раскаленный пепел и прах взмыли в воздух. Тело Иерофанты истаяло, и над всем войском закружился непроницаемый щит. За секунду до его возникновения Тзинч испустил последний дух, а Апостол достиг своей цели.

— Смертным рай не подарен… — вспыхнули в сознании Колина слова Апостола и мир вокруг вздрогнул. Яростная волна силы Апостола ударила, раскалывая не видимые и неуничтожимые корни самого мира. Все сущие испустило жалобный вздох. И сжалось от боли. Само время свернулось в спираль. Люди и нелюди, все видели странные видения. Богов, людей, героев и демонов. Каждому привиделось, что-то свое. А безжалостное буйство первостихий растворяло в себе ржавую энергию хаоса, отправившую собой этот мир.

Под пологом щита старый Хеймдалль творил свою волшбу, он не мог позволить Апостолу опять уйти в не бытье. На последних тактах его песни тропы соцветий, блеснула сталь. У Макара, целью существования которого было заманить сюда Апостола и его друзей, были свои планы, все эти годы он был верен только Хаосу и сейчас он должен был выполнить свою задачу и оставить мост без хранителя.

Острый, заговоренный нож вошел в легкое старика, на последнем выдохе он закончил свою песнь. Из воздуха вывалился ошарашенный Апостол, увидев все происходящее, он одним движение свернул старому моряку голову, и склонился над Хеймдаллем.

— Апостол, мое время пришло, твои долги оплачены, теперь ты хранитель моста — выдохнул бессменный страж, и из его груди излился поток силы пронзив Апостола, и поселившись глубоко в душе Ассасина.

Раскаленный прах остывал, щит опадал. Открывая взорам всех выживших, яркое и радостное солнце обновленного мира.

P.S.

Любуясь красивейшим закатом, на обрыве сидели молодой парень и седоволосый бывалый воин.

— Отец зачем ты строишь город на этой земле?

— Ты ведь знаешь что этот мир-астероид перекресток всех миров. Этот город станет мирной территории, где смогут встретиться любые путешественники из всех миров. И даже тех где властвует Хаос. Я верю в то, что когда ни будь и сюда доберутся странники из далекого Мира Земли, которая когда то была нашим домом.

— Хорошо у вас, но мне пора….

— Беги, только заглядывай к нам а то мама будет беспокоиться…

Послесловие

Апостол навечно остался прикованным к миру Биврёса, но это лучшая учесть, чем великое ничто… Он построит свой город, где будет править справедливость, равенство и честь.

Тонанцин не надолго вернется в Долину, чтобы собрать всех кто там остался, и вернуться к своему мужчине.

Бандеролька и все друзья Апостола, разделят его судьбу.

Колин приняв ношу Иерофанты стал слишком чужд для любого из миров и обречен вечно странствовать на демонизированном Мерсере по просторам Хаоса и Астрала, принимая последний вздох каждой умирающей души. Говорят, в часы отчаяния, горя, беды. Можно увидеть на горизонте Мерсер с молодым парнем сжимающем иззубренную косу в обгоревшей костяной руке. И это значит, что помощь обязательно придет.