Лики Богов (СИ)

Белая вуаль стелилась по влажной земле, укрытой вязью корней и бархатом трав, она словно сгущалась и поднималась выше. Холод становился всё свирепей и колол тонкими иглами стопы воинов. Утробный женский смех разрушил мёртвую тишину и рассыпался демоническими нотами по шершавым телам деревьев. Кони стали танцевать под своими седоками, предчувствуя недоброе. Дикий страх материализовался стрелой и вонзился в горло всадника, вырвав из него сдавленный хрип. Воины принялись всматриваться в густые кроны, но эхо несло взволнованное ржание жеребцов и смешивало его с несущимися со всех сторон скрипами. Стрелы вырывались из мрака и настигали незащищённые участки тел. Османы падали на причмокивающую землю замертво, кони топтали поверженных и пытались свергнуть живых. Командир велел своим подопечным переходить на галоп и помчался прочь по узкой едва различимой в темноте тропке. Всадники прижались к спинам скакунов и ринулись за предводителем. Один из освободившихся от своей ноши коней замер на месте, всматриваясь в царящий сумрак. Тонкая тень соскользнула с ветви на его спину, тонкие пальцы сжали поводья и нежный тихий голос приказал животному следовать за беглецами.

Топот копыт заставлял дрожать землю, а треск ломающихся под их тяжестью сухих веток заполнял спящую лесную обитель. Лезвия сабель мелодично звякнули о ножны, золочёные соколы провернулись в белых ладонях и певуче разрезали влажный воздух. Нежить настигла двух всадников, с дикой силой пронеслась мимо них, обдав шеи исполинским жаром загнутых клинков. Багряные ручьи хлынули из рассечённой плоти и тела несчастных глухо пали на землю. Кони вновь заржалии бросились прочь, четыре всадника остановили своих скакунов и, обернувшись, увидели наездницу в матовом кружеве стальных звеньев. У ног её лошади лежали их мёртвые соратники, незнакомка окинула осман холодом своих озёр, развернула жеребца и рванула вглубь леса. Тюрки ринулись в погоню, будучи уверенными в том, что справятся с одной хрупкой женщиной.

Мускулистое тело животного покрывала блестящая плёнка пота, широкие ноздри жадно втягивали пряный воздух и столь же стремительно его отвергали, стальные подковы вбивали нежные травяные ленты в землю, заставляя тонкие корни вырываться из питательной плоти. Жеребец приближался в поросшей мхом горной груди. Руки наездника натянули поводья и приказали коню замереть. Грациозный всадник ловко соскочил с широкой спины и, сжимая в ладони лук, выхватили из колчана стрелы. Металлические зубы один за другим поразили лошадиные шеи, заставив наездников спешиться. Омуженка сменила оружие, призвав к себе золочёных соколов. Османы ухмыляясь бросились на голубоглазую девушку. Умила провернулась, отразила саблей меч противника и, продолжая движение, увела клинок его соратника в сторону. Лезвия тонко лязгнули, славянка, ввернувшись в землю словно волчок, поразила изогнутыми зеркалами ноги нападавших. Воины скривились от острой боли и зашатались, «лесной дух» мгновенно отпружинил от земли и резко опустил стальные крылья на шеи замешкавшихся соперников. Третий противник кинулся на неё, замахиваясь мечом, Умила скрестила сабли и блокировала его. Она задрала клинок вверх и, оттолкнув османца ногой, мгновенно сделала выпад, который, как она и предполагала, черноглазый отразил мечом. Вторая сабля вынырнула откуда-то снизу и, бросив свой скупой блеск, облизала живот «раскрывшегося» воина. Зажимая рану рукой, он попятился назад, давая своему соратнику возможность атаковать девушку. Тюрок провернул в руках серпы и завращался, лязгая ими по изогнутым лезвиям. Длинные клинки блокировали полумесяцы и развели руки османца в стороны, тонкая фигурка скользнула к нему и ударила соперника головой. И без того тёмный мир резко погрузился во мрак, горячая кровь хлынула из сломанного носа. Омуженка высвободила сабли и вонзила один из клинков между рёбер противника. Не слыша предсмертного хрипа и не смотря в замирающие глаза, она заметила, как раненный воин метится в неё из лука. Умила, не вынимая сабли из обмякающего тела, рванула поверженного на себя, закрываясь им словно щитом. Стрела вошла в мужскую спину, не достигнув ловкой воительницы. В ответ лучнику, блеснув в холодном свете угасающих звёзд, пронеслась изогнутая сталь. Османец успел обнажить сакс и отбить саблю. Омуженка с утробным рычанием подлетела к нему, размахнулась клинком, но нож вновь блокировал его. Девушка ударила ногой по рассечённой плоти, заставив врага онеметь от боли и, не теряя времени, с большой амплитудой опустила саблю на его шею. Голова глухо ударилась о землю и поглотилась шуршащим облаком высокой травы. Умила вытерла клинки об одежду убитого, запрыгнула в седло и ринулась на помощь брату.