Лики Богов (СИ)

— Почему не бьёшь в полную силу? — нахмурилась Умила.

— Шуткуешь, али умом тронулась? — ухмыльнулся брат.

Их спор прервали причитания. Мимо двора шли два мужика, таща за собой быка. Могучее животное, чуя неладное, упиралось изо всех сил и не давало сдвинуть себя с места.

— Чувствует, что на убой ведём… как пить дать, — говорил один из них.

Второй лишь нахмурился, дёргая верёвку на себя. Тонкие веки в хитром прищуре прикрыли серый дым выразительных глаз, широкая ладонь сильнее сжала резной черен.

— В полную силу, говоришь? — ухмыльнулся Волот сестре и направился к соседям. — Подсобить чем, мужики?

— Упрямится скотина, — вздохнул тот, что постарше, — никак нам его не забить.

— Отойдите оба, — велел воин.

Мужики повиновались, парень ухватил рукой рог быка и опустил могучую голову вниз, второй размахнулся и одним ударом рассёк толстую шею. Туша упала на землю, брызгая кровью на зелёную траву.

— Так что, сестрица, учиться будем али силой мериться? — нахмурился Волот.

— Учиться будем, — улыбнулась она.

— Благодарствую, соколик, токмо как мы теперича его дотащим? — задумчиво гладя бороду, сказал старик.

Парень вздохнул, протянул сестре меч, взвалил тушу себе на плечи и пошёл до соседского двора. Навстречу ему вышел отец и, смерив сына взглядом, пробурчал:

— Я тебе Умилку велел учить, а не скот забивать.

— Не серчай, батя, я мигом обернусь, — улыбнулся Волот, ускорив шаг.

Демир поравнялся с дочерью и протянул ей две сабли. Девушка спешно вонзила меч брата в землю и приняла подарок. Она внимательно рассматривала стальное зеркало изогнутого клинка, заточенного с одной стороны, провела пальцами по крепкому обуху, впилась взглядом в золочёную рукоять, выполненную в виде головы сокола. Сабля сама легла в узкую ладонь воительницы, после меча Волота она казалась легче пёрышка. Голубоглазая повертела оружие и широко улыбнулась.

— Давай, доча, — сказал отец, — пусть клюв сокола покоится на твоём указательном персте, толкни рукоять большим и плавно подай кисть… почувствуй, как сабля на круг зайдёт, как пробежит по перстам, и снова поймай большим.

Умила повиновалась, сабля описала круг, издав мелодичный звук.

— Ага, — кивнул учитель, — тепереча локоть подключай, токмо нежно…

Острое лезвие кромсало воздух и пело своей хозяйке, отражаясь в озёрной синеве её глаз. Девушка крутила его, превращая в блестящую изогнутую ленту в солнышко.

— Пошибче, — улыбнулся воевода.

Умила ускорилась, песнь клинка стала длиннее, девушка перехватывала саблю из руки в руку, не переставая описывать круги. Она чувствовала, как это оружие становилось продолжением её тела, вбирало в себя частичку души.

— А с двумя сладишь? — ухмыльнулся отец, протягивая вторую саблю.

Сладила. Теперь Умила овладела не только луком и мечом, но и нашла своих боевых друзей, преданных, верных.

Липкая тьма окутывала хрупкое девичье тело, холод безжалостно запускал в кожу свои тонкие острые иглы. Сырой воздух, заполняющий глубокую яму, щекотал нос и сдавливал горло узницы. Умила поджала под себя ноги и обожжённые о горячие угли стопы отозвались ноющей болью. Омуженка готовила свой дух к грядущему испытанию, решающему испытанию. Отвоевав в своём первом походе в рядах младшей дружины, девушка получила признание братьев по оружию, и воевода позвал её в старшую. Чтобы войти в круг избранных, стать одним из лучших воинов Тархтарии, Умиле нужно было пройти посвящение – три круга. На первом круге девушка показала удаль свою и умение обращаться с всевозможным оружием. Второй круг требовал испытание стихиями: вода* - явила силу её тела, огонь* - несгибаемую волю, земля* - бесстрашие и самообладание. Оставался третий круг – теперь ей нужно одолеть дружинника голыми руками. Истощённое тело ныло, голод сжимал живот, но в душе омуженки горел огонь и желание встать в один ряд с теми, кто дорог её сердцу.

Широкие лапы еловых ветвей расползлись в стороны, и дневной свет по каплям проник в яму. Тонкая ладонь прикрыла глаза, привыкшие за минувшие сутки к мраку. Крепкая рука сжала её кисть и помогла выбраться из заточения. Ласковый голос коснулся слуха:

— Собери силушку, сестрица, последний круг остался. Против тебя Бус выйдет.

— Радмилка как? — прохрипела девушка.

— Прошла, — улыбнулся Волот. — Живая… вроде. Токмо не бойся ничего, ты ж ловчее белки, хитростью бери.

— Не надо со мной, как с малой. Помню всё, сдюжу… наверно.