Лики любви

Еще один едва уловимый щелчок – и дверь гостеприимно открылась. Констанс шагнула следом за кузиной, уверенно прошествовавшей в следующее помещение. Пока Брижит вполголоса отчитывала сотрудника – невысокого, но мощного молодого мужчину, исполнявшего, похоже, роль охранника, Конни с удивлением осматривалась. Она попала в настоящее царство роскоши. Бархатные обои, утопленные в стенах позолоченные светильники, с изысканным вкусом подобранные репродукции импрессионистов, густой ворсистый ковер – все здесь говорило о том, что организатор не поскупился и решил произвести впечатление на любого, кто минует дверь и незадачливого Патрика. Констанс тут же поняла, что клуб, видимо, никогда и никуда не переезжал – настолько здесь все соответствовало вкусу деда. Она не удивилась бы, если бы и сам Гийом неожиданно вышел к ним навстречу, сияя гостеприимной улыбкой.

– Ну как, нравится? – Брижит подхватила кузину под руку и повлекла за собой – сквозь многослойные, но легкие шелковые занавеси, отделявшие первую комнату от длинного коридора. – Это только начало. Пойдем скорее!

– Госпожа Фонтеро, какую маску приготовить вашей сестре? – поинтересовался охранник.

Брижит на секунду остановилась и посмотрела на Констанс.

– Она еще не решила. За масками мы придем позже.

– Я ничего не понимаю. Какие маски? – бормотала Конни, едва успевая за сестрой. – Может, ты остановишься на минуту и объяснишь, что происходит?

– Сейчас у меня в кабинете сядем и обо всем поговорим, – пообещала Бри, снимая оригинальный ключик с длинной деревянной панели, укрепленной на стене и украшенной восточным орнаментом и изысканной росписью.

В кабинете у кузины обстановка оказалась намного строже, чем в богато украшенной «прихожей» и коридоре, в котором почему-то царила темень – единственным хорошо освещенным пятном там была деревянная панель с ключами. Конни по пути ощупывала драпировки на стенах – шелковые и более тяжелые бархатные – и думала о том, зачем они здесь и что прикрывают. Однако через несколько секунд шестое чувство подсказало ей, что с противоположной от кабинета стороны находится большое пространство, отделенное от коридора мутной пеленой, и Констанс предположила, что это матовое стекло, а за ним – комната или зал. И когда в этом зале горят огни, то рассеянного света достаточно, чтобы не заблудиться здесь.

Широкий письменный стол с компьютером, два кожаных кресла и диван составляли все убранство кабинета кузины, громко заявляя о том, что новая распорядительница клуба готова терпеть восточную роскошь, но только до тех пор, пока она не врывается в ее налаженный и обустроенный быт. Ее личный уголок был воплощением рациональности, расчетливости и современности.

– Хочешь кофе? – предложила Брижит, усаживаясь за столом и указывая Конни на кресло напротив.

– Хочу объяснений, – улыбнулась та. – Кофе может и подождать.

Бри несколько секунд помолчала, а потом, словно решившись, начала говорить – уверенно и быстро…

Несколько лет назад Гийом Фонтеро организовал элитный клуб, куда сначала был вхож лишь очень узкий круг людей. Началось все с того, что некоторые из его друзей не желали быть узнанными даже друг другом, общаясь по каким-то деловым вопросам. И тогда Фонтеро придумал гениальный ход – в его клубе все без исключения посетители должны были надевать маски. Бархатные полумаски выдавались гостям на входе охранником, который получил четкие инструкции – в отведенном ему помещении не должно находиться больше одного посетителя. Черная маска, как установил Гийом, означала, что гость ищет новых знакомств, а красная – что он здесь для встречи с определенным человеком. Как правило, красные маски дополнялись и другими «опознавательными знаками», по которым былые собеседники, пришедшие ради продолжения разговора, должны были узнать друг друга.

Замаскированные гости проходили в основной зал, где их ждал фуршет и ненавязчивое представление. Желающие более приватных разговоров устремлялись к деревянной панели в коридоре, на которой висели ключи от так называемых «кабинетов». Все ключи были в единственном экземпляре, так что посетители могли не опасаться быть подслушанными. Но маски не снимали даже в кабинетах – если гости решались открыть друг другу свои настоящие имена, они предпочитали не «светиться» в кругу остальных «замаскированных».