Лики любви. Очерки истории половой морали

Императрица Анна Иоанновна указом 1736 г. велит «непотребных женок и девок, находящих пропитание «от вольнодумцев», «оных допрося, буде не беглые окажутся, тех высечь кошками и из тех домов их выбить вон». Дочь Петра Елизавета ведет дело не менее решительно: указом 1750 г. предписывается сыскивать «непотребных жен и девок, как иноземок, так и русских, кроющихся около Петербурга по разным островам и местам», отправлять их в полицию, а оттуда в острог. Немало внимания уделялось борьбе с венерическими заболеваниями. Екатерина II в 1763 г. велит допрашивать «одержимых фран-венерией» об источнике заражения и, по вылечиванию, «кои вдовы, солдатские женки и их дочери, для поселения отсылать в Нерчинск, или в какое другое место». Ссыльных гнали большими партиями, без учета совершенных преступлений, нередко их сопровождали члены семей. Этапы шли долго, растягивались на месяцы, а то и годы. В пути узники подвергались невероятным лишениям и насилиям. Один из авторов сообщает: «На границе между Европой и Азией есть мост через реку Сакму. С этого моста бросаются в реку многие ссыльные женщины, будучи не в состоянии перенести позора осквернения, которому подвергаются дорогой. Даже попадьи не избегают этой участи, даже мальчики из ссыльных семей подвергаются растлению. Надзиратели часто оказываются заодно».

Арсенал борьбы за нравственность ограничивался репрессиями и административными мерами. По уставу благочиния 1782 г. «частный пристав буде усмотрит непотребного жития мужского или женского пола буде сам укрощать не может, да предложит управе благочиния». Екатерина повелела: «Буде кто непотребством своим или иного делает ремесло, от оного имеет пропитание, то за таковое постыдное ремесло отослать его в смирительный дом на полгода». Но жажда к наживе оказывалась сильнее наказания. «Одна помещица, — рассказывает Н. Игнатович, — выписывала из деревни крепостных девок, воспитывала их у себя и снабжала ими дом терпимости, содержимый ею самой». Крестьянин Саратовской губернии бесхитростно сообщил на исповеди сельскому священнику: «Бывало, наша барыня отберет девок человек тридцать, мы посажаем их на тройку да и повезем их на урюпинскую ярмарку продавать. Я был в кучерах. Сделали там на ярмарке палатку, да и продавали их. Больше всего покупали армяне. Каждый год мы возили. Уж сколько вою было на селе, когда барыня начнет собираться в Урюпино!»

По своим масштабам проституция в России вполне могла потягаться с европейскими странами. В 1858 г. в Петербурге насчитывалось 178 публичных домов, в которых содержалось 770 публичных женщин, зарегистрированных проституток насчитывалось 1123, а число незарегистрированных не поддавалось учету. В соответствии с общей тенденцией количество публичных домов постепенно уменьшалось (в 1870 г. их было 270, а к 1890 г. осталось только 64), зато тайная, неконтролируемая проституция неудержимо увеличивалась.

Кадры проституток пополнялись прислугой, оставшейся без места, фабричными работницами, которым едва хватало жалованья, чтобы прокормить себя, мещанками и крестьянками, не брезговавшими побочными доходами. В отчетах медицинского департамента за 1897 г. сохранились сведения, что в Нижнем Новгороде во время контрактовой ярмарки женщины всех близлежащих деревень занимаются проституцией как отхожим промыслом. В зимний период крестьянки в Ардатове успешно подрабатывали своим телом. В Оренбурге традиционно проституировали банщицы, водоноски, истопницы. Как и везде, бани превратились в слегка замаскированные публичные дома, возле которых толпился подозрительный люд. В нищем Дербенте было всего девять проституток, причем все они из-за низкого спроса занимались еще и стиркой белья. Зато Подольская и Бессарабская губернии в разгар полевых работ, особенно в урожайные годы, были наводнены сезонными работницами из Украины и России, которые торговали собой по самым доступным ценам.

Результаты официальной переписи Российской империи в августе 1889 г. показали, что 47,5% проституток были ранее крестьянками, более 30% — мещанками, остальные — дворянки, духовного звания, купеческого сословия и др. Накануне первой мировой войны в Петербурге насчитывалось сорок тысяч проституток. В 1910 г. на I Всероссийском съезде по борьбе с торгом женщинами говорилось: «Густой сетью тайных притонов и замаскированных домов терпимости покрыт Петербург. И если бы на одну минуту удалось сорвать покров с тайной проституции столицы, то нашим глазам представилась бы изумительная картина и много добродетельных жен и порядочных женщин явились бы перед нами в совершенно другом виде».