Лики миров (СИ)

Я постояла еще немного, прикоснувшись к холодной поверхности кончиками пальцев. Обвела невидимый контур маленького, по-детски наивного сердечка, и медленно пошла дальше.

Глава 21

Мир продрых до самого утра. А когда я, словно невзначай, поинтересовалась у него, помнит ли он о том, что говорил во сне, посмотрел на меня с совершеннейшим недоумением.

— Дея, последнее, что я помню, — это то, что ты оккупировала вторую койку в каюте. Ну и что же такого интересного я тебе сообщил?

— Посоветовал мне больше думать, — ответила, пытаясь понять, говорит он правду или пора вручать ему межгалактический аналог «Оскара» — настолько кристально-ясными глазами он на меня смотрел.

— А, ну это никогда не помешает, — усмехнулся мой сосед. — Ты, кстати, придумала, как будешь объяснять приятелям свое отсутствие?

— Да так и скажу, что у тебя была.

Мир хмыкнул глумливо.

— Ну-ну. И что подумают они и наш бравый капитан заодно?

Я пожала плечами.

— Веда мне поверит, остальные — как хотят, а Лик раньше, вроде бы, не возражал против нашего совместного проживания.

— Деечка, кажется, ты головой треснулась сильнее, чем я думал, — озадаченно посмотрел на меня блондин.

А я прикусила язык. Ага. Раньше. В Шедаре. Молодец, Медея Сергеевна, продолжай в том же духе.

— Ладно, забудь. Пойду, и правда, к себе, — я поспешила на выход, пока Мир не начал приставать с расспросами.

Веда объяснения мои приняла, только головой покачала.

— Я не узнаю тебя, Дея Рин-Стокк. Ты всегда была такой рассудительной. А тут, как с цепи сорвалась — сначала с моей помощью похищаешь одного парня, потом оказывается, что тайно сохнешь совсем по другому, но с ночевкой бегаешь с первому.

— Мир мне как брат, — объяснила я.

— А почему я тогда о нем до этого не слышала? И про твоего капитана тоже? — язвительно поинтересовалась подруга, но тут же переключилась: — Кстати, Хань теперь на него тоже надулся.

— А он-то из-за чего? — устало спросила я.

— Потому что дурак, — фыркнула Веда. — Они с Рогги и еще парой ребят долго обсуждали ситуацию, пересчитывали всех, кто есть на борту, а потом отправились к капитану с требованием предоставить им данные о том, на сколько хватит воды, еды и кислорода всем, имеющимся в наличии, с учетом того, что этих всех сорок два человека. Рита, помощница, их не пустила, попросила начальство не беспокоить. Парни стали возмущаться, что примороженный твой их игнорирует, и всех до печенок допекли. В итоге прорвались- таки они в рубку, а капитан там за штурвалом — или как эта ерундовина зовется — подменял, оказывается, одного из пилотов, который травму получил. И вот представь: вваливаются эти двое со своим ультиматумом, а он им так спокойненько: «Очень любезно с вашей стороны сообщить мне число людей на борту моего корабля. Что касается вашего вопроса, то этих данных вы не избежите даже если захотите. Но предупреждаю: если вы не уберетесь отсюда сейчас же, то рассчитывать их нужно будет не на сорок два, а на сорок человек». И так на них глянул, что эти смельчаки сразу сбежали, поджав хвост. Теперь ходят бурчат. Мол, он им угрожал.

— Да уж, — я даже не знала, чего мне больше хочется — высказаться по поводу поведения этих двух олухов или же рассмеяться. Я так живо представила выражение лица Лика при этом разговоре — непробиваемо-серьезное, с холодной издевкой во взгляде — что мне даже жаль стало наших активистов.

— Да, мы тут сообща решили, что задания ежедневные так и будем делать как делали. Хоть какое-то, а занятие, — продолжала меж тем подруга. — И раз уж ты пока с нами, ты тоже участвуешь. Что поделать, с геологами нам не везет.

Вот тут я не сдержала смешка. Вот уж точно — наши геологи — это я, Хань и Рогги.

— Договорились, — согласилась я, — все равно заняться больше нечем.

Этот день тянулся будто бесконечный заунывный сериал. А хуже всего была всеобщая тщательно скрываемая наэлектризованность. Все активно держали лицо, шутили, решали задачи из карточек, которые выдавал наш староста. Только все равно нервозность нет-нет да и ощущалась. Во взглядах, когда думаешь, что тебя никто не видит, в повисающих в воздухе паузах, после которых раздается слегка вымученный смех. К тому же господа геологи не раз и не два проходились по поводу капитана. При мне они, правда, старались сдерживаться или говорить потише, но приятного в этом всем было мало. Я очень старалась не заострять на этом внимание.

Когда под самый вечер раздался сигнал, призывающий нас разойтись по каютам, Веда вцепилась мне в руку. И как мне не хотелось сбежать к Миру, оставлять подругу в одиночестве в такой момент мне не позволила совесть.

Натяжение пристегнутых ремней вызвало внутреннюю дрожь. Тело еще помнило, как плохо ему пришлось в прошлый раз и боялось. Совершенно правильно делало, как оказалось.