Лики огня

— Жаль, — Дилл решил сменить тему разговора, — что ваши руководители не разрешают нам оставить себе эти корабли. Было бы интересно устроить показное сражение друг с другом, на одинаковых кораблях.

— Да, неплохо бы, — согласился Аликхан. — Но возможно, сейчас не время для такой «репетиции»?

Дилл внимательно посмотрел на него:

— Репетиции чего? Ты уверен, что употребил правильное слово?

— Конечно, — ответил Аликхан. — Что еще может случиться, кроме войны? Неважно, хотим мы этого или нет.

— Я заметил, что те, кто считает, что война неизбежна, как правило, и развязывают ее. Беда в том, что обычно потом все идет совсем не так, как они рассчитывали.

Коуд Рао принял решение воздержаться от концентрации своих сил на острове Шанс, по крайней мере, до тех пор, пока мусфии снова не поднимут этот вопрос. Но на протяжении более чем двух недель они не заговаривали об этом, и Рао никак не мог решить, хорошо это или плохо. В чем дело? В забывчивости мусфиев или в том, что они не слишком серьезно воспринимают Корпус Рао?

Весело насвистывая, Гарвин, в конце концов, заметил, что Иоситаро, словно загипнотизированный, не сводит взгляда с застывшего на экране изображения.

— Что такое?

— Приглядись, — ответил Ньянгу.

Гарвин перевел взгляд на экран.

— Кто они такие?

— Это Планетарный Совет, невежда.

— А я, было, подумал, что шайка воров.

— Это почти одно и то же.

— Ну, так что?

Иоситаро подвел курсор к изображению женщины. Гарвин пригляделся к ней внимательнее.

— Эй! Это ведь… Черт, забыл, как ее зовут. Одна из 'раум, из верхушки Сопротивления. Та самая, которая в конце улизнула от нас, когда мы там у них ошивались. Поговаривали, будто она погибла.

— Джо Пойнтон, вот как ее зовут, — сообщил Ньянгу. — Вообще-то я думаю, что это не настоящее ее имя, как у них принято. Но даже если так, она назвалась им и сейчас.

— И она в Совете? — недоверчиво спросил Гарвин.

— Почему бы и нет? Война-то окончена, — с оттенком цинизма ответил Иоситаро, — и все раны успешно залечены.

— Но она была у них главным специалистом по шпионажу, входила в основную командную группу, или, как они себя называли, Группу планирования!

— Это лишь доказывает, что даже преступники могут подняться наверх.

— Но почему никто до сих пор не проболтался о ней журналистам? Этот идиот Куоро не пожалел бы эпитетов, если бы узнал, кто она такая.

— Может быть, — предположил Ньянгу, — эти сведения были только в наших архивах. Когда здание Планетарного правительства взлетело на воздух, все полицейские и аналитические файлы, естественным образом, тоже разнесло на клочки заодно с самими говнюками, которые выкачивали информацию из людей.

— Ну и что нам с этим делать?

Иоситаро пожал плечами:

— Полагаю, ничего.

Гарвин внимательно вгляделся в его лицо:

— У вас с ней… того?..

— Вот именно — «того». Самое подходящее слово.

— Может, тебе стоит связаться с ней?

— И что сказать?

— А черт его знает, — признался Гарвин. — Решай сам, у меня своих проблем хватает.

После недолгой паузы Ньянгу сказал:

— Я не замечал этого раньше, но сейчас вижу, что ты выглядишь просто по-идиотски счастливым. Что случилось?

— Ну, я просто посылаю кое-кому цветы, — в голосе Гарвина послышались виноватые нотки.

— Нет, ты просто сдвинулся! — взорвался Иоситаро. — Когда ты, наконец, уймешься? Она замужняя женщина, не забыл?

— Я понимаю, — сказал Гарвин таким тоном, что Ньянгу понял — все разговоры бесполезны.

— Ладно, замнем. — Иоситаро достал из своего стола дискету и подтолкнул ее к Гарвину: — Ты лучше займись вот этим.

— Что это?

— Острова Лит, — объяснил Ньянгу. — Группа маленьких островов черт знает как далеко. У них проблемы с пиратами.

— С пиратами?

— По крайней мере, они клянутся, что это так, — продолжал Иоситаро. — Группа каких-то 'раум из числа тех, что воевали с нами, а теперь никак не хотят возвращаться к честной жизни, предпочитая грабить местных рыбаков. Скверный, в общем-то, народ, поскольку от них никто не возвращается обратно, чтобы рассказать подробности. Полиция, похоже, не может ничего с ними поделать — этих типов не отличишь от местных. Ночью одни спят, другие занимаются черт знает чем, а наутро у всех одинаково невинный вид.

— Ну и, естественно, они хотят, чтобы мы сделали за них эту грязную работу.

— А тебе больше нравится без толку толочься тут и трепать себе нервы из-за мусфиев?

— Пожалуй, нет, — согласился Гарвин. — Что известно об этих пиратах?

— Чертовски мало. Суда просто исчезают. Трупов тоже нет. Кое-какие сведения можно извлечь из обрывков радиопереговоров тех несчастных, которые после этого исчезли. Хотя в основном это крики боли и страха. По-моему, дело обстоит так. Эти сволочи убивают рыбаков, обшаривают суда на предмет чего-нибудь ценного, а потом либо топят их, либо доставляют к себе на базу. Быстро перекрашивают их — и обратно в море, вроде какое-то новое рыболовецкое судно. Я не удивлюсь, если у них есть свои люди в некоторых рыбацких поселках, которые сообщают им, когда лучше отправиться на добычу. Вот, в общем-то, и все, что мне известно. Чуть больше, чем ничего.