Лики Поднебесной

Веками мастера интуитивно, путем проб и ошибок, улучшали и изменяли технологию и модифицировали составы для лакирования. Фундамент лаковой индустрии Китая династии Мин (1368–1644) составляли трактаты, посвященные производству лаков, — «Ко Ku Jo Lun» (1388), «Ching pi — ang» (1595) и «Hsinshihlu». Последний написан в XVI в. лакировщиком Гуан Ченом, а при переписке в 1625 г. дополнен предисловием мастера Юн Мина. Из этих работ ясно, что в правление императоров Юнлэ (1403–1424) и Сюаньдэ (1425–1435) были изобретены превосходные составы этих лаков. Хорошо известны произведения искусства того времени, изготовленные с использованием резных лаков. Длительный процесс нанесения на дерево, металл или бумажную массу сока лакового дерева позволял резчикам использовать слоистость фактуры для выявления сложных светотеневых эффектов, бархатистости фона. Поэтому резные лаки периода Мин отличались особой гладкостью и сочностью узоров, крупным рисунком растений и цветов. Они имеют отчетливый рисунок, в них нет большого количества мелких деталей, которые характерны для позднейшей лаковой продукции Китая; цвет их значительно глубже и богаче, чем у предметов XVIII в. Во время династии Мин в Пекине стали изготовлять также расписные лаки. Изделия инкрустировали перламутром.

Удивительные лаковые техники минской эпохи породили огромное желание повторить их. Но тщетно — китайские мастера хорошо хранили свои секреты. В европейском искусстве пытались имитировать восточные лаки, применяя разнообразные составы и техники. Но ни один из заменителей не обладает уникальными свойствами натурального китайского лака, и никакая лакировочная техника из разработанных в других частях света несравнима с качеством минских лаков.

Теперь обратимся к еще одному уникальному явлению китайского искусства — фарфору.

Долгое время китайцы называли фарфор «подражанием нефриту». Дело в том, что в древности именно нефрит был основным материалом, из которого делали «благородную» посуду. Конечно же, нефритовые чаши стоили очень дорого, и поэтому изобретение фарфора было настоящей находкой. Новая посуда была более доступна, сам материал намного легче поддавался обработке, а главное, изделия из него выглядели ничуть не хуже нефритовых, чего нельзя было сказать об обычной керамике.

Прообразом фарфора ученые считают керамику «цинци», которую китайцы делали еще 4200 лет назад. Китайцы открыли секрет «белого золота», когда обнаружили, что смесь каолина — так называемой «фарфоровой земли» и «фарфорового камня» — горной породы, состоящей из кварца и слюды, обладает особыми свойствами. Из брикетированного порошка «фарфорового камня» — пе-тунтсе — и каолина, который придавал будущему изделию белизну, и делали собственно фарфоровую массу.

Минские знатоки особенно ценили вазы сунской эпохи из Цзюньчжоу (провинция Хэнань), отличавшиеся голубым или розово-пурпурным оттенком. Изысканному вкусу удовлетворяли и сосуды с зеленовато-голубой или красноватой глазурью, испещренной трещинками, словно потрескавшийся лед. Наибольшей же популярностью в минское время пользовался фарфор с росписью кобальтом по белому фону, а также сочетания синего и желтого, зеленого и желтого цветов. Вообще качество фарфора и росписи при Минской династии заметно улучшилось, гораздо более разнообразными и приближенными к повседневной жизни стали и сюжеты изображений на фарфоровых изделиях. Вазы должны были иметь узкое горлышко и толстое дно, чтобы из них «не выходил дух». Подбор цветов для ваз тоже всецело определялся особенностями обстановки и времени года. Ту Лун советует для этого использовать «высокие вазы и цветы с большими стеблями, ибо сие радует взор». Однако же в скромном кабинете ученого следует держать «низкую вазу и маленькие цветы». В вазу полагалось ставить два-три цветка, а пышные букеты слыли верным признаком дурного вкуса.

Именно тайну сырья, из которого восточные умельцы создавали настоящие произведения искусства, столь долго и безуспешно пытались разгадать европейцы. Фарфор ценился на вес золота. Ювелиры вставляли его в драгоценные оправы, да и просто черепки дамы носили на золотых цепочках. Фарфор хранился в монастырских сокровищницах и был предметом гордости аристократов.

Китайских мастеров пытались задобрить и даже подкупить, но не тут-то было. Например, французский монах-иезуит д’Антреколль даже удостоился чести посетить императорскую фарфоровую мануфактуру. О чудесах, увиденных патером в Поднебесной, пишет Е. Данько, автор книги по истории фарфора «Китайский секрет»: «Когда судно под вечер, после многодневного пути, обогнуло последний речной мыс, и в полукруге высоких гор глазам открылся город, отцу д’Антреколлю показалось, что он видит большой пожар или гигантскую печь с бесчисленными отдушинами, из которых вырывались огонь и дым. Это пылали печи, где обжигался фарфор. Их было три тысячи. Город казался объятым пламенем.