Лики России (От иконы до картины). Избранные очерки о русском искусстве и русских художниках Х-ХХ вв.

Работа над конкурсной картиной – также на историческую тему – «До государя челобитчики» – совпала в необычайно гармоничным периодом в его жизни: кажется, найден «свой» жанр, все получается в ремесле, есть ощущение своего понимания исторического материала, налаживается и быт в меблированных комнатах на Каланчевке. А главное – душевная гармония, которую дает взаимная любовь. Мария Ивановна, жена художника, по словам их дочери Ольги Михайловны Шретер, оставившей воспоминания, была прежде всего душевно одаренным человеком, способным на сильную и самозабвенную любовь.

Для главной в композиции фигуры юноши рынды Нестерову и позировала его очаровательная молодая жена.

Личико Машеньки придало живость картине, а костюмы XVII века, давшие полотну достоверность, помог достать Василий Иванович Суриков.

За картину «До государя челобитчики» Нестеров был удостоен большой серебряной медали и звания классного художника.

Казалось, можно б и возгордиться. Но тяжело больной Крамской, которого Нестеров навестил в Петербурге, «охолодил» юношу: по воспоминаниям самого Нестерова, Крамской указал ему на то, что «нельзя, читая русскую историю, останавливать свой взгляд на темах обстановочных, малозначащих, придавая им большое значение, чем они стоят».

Темы недавнишней русской истории вдохновляют Нестерова и позднее, когда он в 1886–1889 гг. для заработка иллюстрирует «В лесах» Мельникова-Печерского, «Капитанскую дочку» Пушкина, пушкинские сказки… Тогда же он с блеском проиллюстрировал лермонтовскую «Песню про Царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».

Общий интерес к сюжетам русской истории, постигшее их почти одновременно горе (у обоих умирают горячо любимые жены) способствуют сближению двух выдающихся русских живописцев – Василия Сурикова и Михаила Нестерова: в конце 80-х гг. они встречаются постоянно.

С точки зрения историка необычайно интересна работа Нестерова, созданная в 1888 г., – иллюстрации к книге П. Синицына «Преображенское и окружающие его места: их прошлое и настоящее». 14 из 16 иллюстраций были связаны с царствованием Алексея Михайловича и Петра I.

Казалось бы, в этих исторических работах трудно увидеть того Нестерова, которого сегодня прежде всего и знают его почитатели. И все же…

Иллюстрации к произведениям Мельникова-Печерского, погружение в жизнь керженского старообрядчества в картине «Христова невеста», – свидетельствуют, что уже в 80-е годы он пытался отразить нравственные поиски русских людей, стремление их к гармонии.

Однако 80-е это и годы исторического бытописательства. В 1887 г. он пишет картину «Первая встреча царя Алексея Михайловича с боярышней Марией Ильиничной Милославской», В 1888 г. в «Ниве» появляются его рисунки «Видение Козьмы Минина», «Поход московского государя пешком на богомолье в XVII веке», «Свадебный поезд на Москве в XVII веке».

Среди его любимых книг – многотомное исследование «История государства Российского».

Допетровской Руси посвящена его картина 1888 г. «За приворотным зельем».

В какой-то степени это поворотное произведение Нестерова.

Известны два основных варианта картины.

Первый – обычный бытовой исторический жанр с точными деталями костюмов, обстановки. Прост и сюжет: боярышня пришла к лекарю-иностранцу за волшебным корнем.

Другой вариант свидетельствует о попытке понять душевные переживания героев. Изображены девушка в состоянии душевной тревоги и старец, уже, казалось, постигший смысл и бренность жизни.

Среди друзей Нестерова этого времени – Василий Поленов, на рисовальных вечерах у которого он часто бывает, Исаак Левитан, с которым он встречается у того же Поленова, Елизавета Григорьевна Мамонтова, жена знаменитого мецената Саввы Мамонтова, ставшая впоследствии добрым другом художника. Буржуазная про священная среда, где тон задают крупные промышленники, коллекционеры и меценаты – Третьяковы, Мамонтовы, Алексеевы.

Еще работая над «За приворотным зельем» в Сергиевом Посаде, он делал там множество этюдов. Из одного из них позднее родилось программное полотно Нестерова – «Пустынник».

«Пустынника» тепло приняли и Левитан, и Третьяков, и Суриков – люди, чьим мнением он особенно дорожил.

Когда-то отец Михаила Нестерова мечтал, что его картины будут в галерее Третьякова. Мечта осуществилась. Павел Михайлович купил «Пустынника», несмотря на то, что молодой живописец от растерянности запросил за полотно большую сумму. Картина была принята на XVII выставку товарищества передвижников в Петербурге.

Эстетическое утверждение ухода человека от мирской суеты, – писала исследовательница творчества Нестерова И. Никонова, – делало «Пустынника» во многом новым явлением, чуждым пафоса общественной борьбы, чуждым отражения жизни во всей глубине ее социальных противоречий, свойственных большинству картин передвижников.

Хотя художнику и позировал конкретный человек, монах, встреченный в Сергиевом Посаде, картина лишена портретности. Это манифест, если угодно.