Лики России (От иконы до картины). Избранные очерки о русском искусстве и русских художниках Х-ХХ вв.

Русская провинция xix в.: послесловие к теме

В России XVIII–XIX – начала XX в., подчеркивает в статье «Культурное одичание» (Известия. 1991. 29 мая) академик Д. С. Лихачев, именно провинция держала уровень не только численности населения (в Петербурге и Москве смертность всегда превышала рождаемость), но и уровень культуры. Вспомним, что большинство талантов и гениев нашей страны родилось и получило первоначальное образование не в Петербурге, Москве или Киеве. Эти города только собирали все лучшее, объединяли, способствовали процветанию культуры. Но гениев, повторяю, рождала именно провинция. Давайте помнить одну забытую истину: в столицах живет по преимуществу «население», народ же живет в стране многих городов и сел.

Культура в контексте истории

Отражение «левого» и «правого» радикализма второй половины XIX в. в литературе и искусстве эпохи

«Поэт в России – больше чем поэт…» Афористично заметил в 60-е гг. XX в. мой старший товарищ по поэтическому цеху Е. А. Евтушенко. Деятели литературы и искусства всегда, а особенно в XIX в., играли не только художественную, эстетическую роль в жизни общества, но и постоянно участвовали в формировании мировоззрения своих сограждан. При этом самые далекие от политики прозаики, поэты, живописцы, драматурги считали своим долгом «быть больше, чем поэтом», поддерживать публичными выступлениями, намеками, аллюзиями, иносказаниями в своих произведениях тех, кого преследовали. И в этом отношении Россия – страна уникальная. Ни в одном другом государстве на протяжении веков не было столь стойкой традиции интеллигенции вообще и творческой в особенности при любых практически правителях выступать против власти. «Поэт и царь» (царь – в широком значении слова, – властитель) – тема для России необычайно типичная, важная, специфическая.

При этом важно понять и другую особенность: далеко не всегда выступая за «нигилистов», революционеров, радикалов, русские интеллигенты сплошь и рядом выступали против их преследования. Не соглашаясь с крайними установками декабристов или народовольцев, эсеров или анархистов, не веря в возможность реализации их конечных целей, осуждая средства достижения этих целей, прежде всего террор, представители художественной интеллигенции выступали за прощение тех революционеров, которые оказывались перед судом за уже совершенные преступления, за смягчение приговоров, содержания в тюрьмах и ссылке, выступали против суровых наказаний, преследования инакомыслящих. Все это, конечно же, соответствует мироощущению, вписывается в портрет российского интеллигента, не всегда понимающего программу тех или иных радикалов, неспособного увидеть, к каким последствиям может привести то или иное революционное движение, не допускающего мысли о негуманистических, «шкурнических», карьерных соображениях некоторых участников радикальных группировок, – но всегда готового пожертвовать своей свободой и покоем во имя смягчения участи осужденному, помощи ближнему.

Русская литература и искусство (прежде всего изобразительное) дает нашему современнику уникальный материал для изучения эпохи, отраженной прямо или косвенно, в произведениях, нередко далеких по тематике от революционной публицистики.

Вторая половина XIX в. – время не только активного и жестокого (с обеих сторон) противоборства революционеров-радикалов и государственной власти, но и время определенной революционизации литературы и искусства, – никогда ранее не были они столь социально заострены, столь направлены на осуждение государственных институтов и структур. Следовавшие друг за другом политические процессы не только получали «большую прессу», но и находили порой почти фотографическое отражение в произведениях литературы и искусства. Представители же этих «творческих цехов» (правда, как правило, «второго эшелона») сами нередко включались в революционную борьбу, оказывались среди участников политических процессов, среди осуждённых. Это и землеволец С. М. Кравчинский, и народоволец П. Ф. Якубович, и чернопеределец П. А. Грабовский. Ряд писателей попали на разные сроки в Петропавловскую крепость, в тюрьму и ссылку по делам долгушинцев, «16-ти», «12-ти», Южнорусской организации «Народной воли». Среди них современный читатель встретит и знакомые имена А. С. Серафимовича, М. М. Коцюбинского, К. Д. Бальмонта, С. Г. Скитальца, М. Горького, В. Г. Короленко, Панаса Мирного, Н. К. Михайловского, Яна Райниса.