Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая

Нелегка была порой участь и дворцовых прислужниц, в основном молоденьких и прелестных китаянок, которых специально присылали из Сучжоу и Ханчжоу, издавна славившихся своими красавицами. Всего их при гареме императора было около двух тысяч. Одни становились горничными, камеристками, посыльными императрицы и наложниц. Другие выполняли разную работу: выращивали шелковичных червей, окрашивали шелк, шили одежду, обувь и головные уборы, изготовляли духи и различную косметику, убирали жилые покои и отбивали ударами в гонг двухчасовые стражи.

Те, кто не попадал в число наперсниц, любимиц, приближенных и доверенных лиц своих хозяек, оказывались, по сути, под властью евнухов. Иные скопцы не теряли влечения к женщинам, которое зачастую принимало болезненные, извращенные формы. Такие кастраты преследовали девушек, валили их наземь, терлись о них, кусали и царапали. А порой, вымещая на беззащитных жертвах обиду за свою физическую неполноценность, били их, ранили ножами, хлестали плетками. Когда такие служанки теряли юность и свежесть, их увольняли и отпускали домой. На воле в них тыкали пальцами, а потенциальные женихи отворачивались.

Узурпатор на «драконовом троне». Император Иньчжэнь

Чувствуя приближение смерти, император Сюанье вызвал к своему ложу сыновей-князей и крупнейших сановников. Тихо и почтительно вошли они в спальню богдохана. Здесь царил таинственный полумрак. Только у постели больного матовым рассеянным светом горел шестигранный белый фонарь с изображениями парковых пейзажей, беседок, мостиков и павильонов. Сыновья совершили перед отцом коленопреклонение, а сановники, пав на колени, трижды коснулись лбом ковра. Сюанье слабым голосом дал вошедшим свои последние наставления и приказал принести кисть для письма, тушечницу и специальный лист «драконовой» бумаги, чтобы написать имя своего наследника — нового императора. Когда евнухи внесли все это на маленьком столике и поставили его у изголовья, Сюанье слабо махнул высохшей рукой. По этому знаку все отвесили три низких поклона и, пятясь спиной к двери, вышли в соседнюю залу. Ожидая скорого вызова к Сыну Неба, они нисколько не сомневались, что на большом листе желтоватой шелковой бумаги с изображенными сверху двумя драконами, готовыми поглотить солнце, рукой уходящего в вечность владыки будут красной тушью начертаны три иероглифа: «ши сы цзы» («четырнадцатый сын»). Речь шла о любимце отца князе первой степени (циньван) Иньди — бесспорном претенденте на «драконовый трон». Правда, он сейчас отсутствовал, ибо командовал армией, стоявшей далеко — в Ганьсу и Цинхае. Его поддерживали ведущие князья — сыновья умирающего — Иньсы, Иньтан, Иньчжи и Инье, готовые охранять трон, пока он не вернется в Пекин. Только его родной старший брат Иньчжэнь — четвертый сын богдохана — выступал против Иньди, ибо сам претендовал на престол. На его стороне были влиятельный Лункэдо — брат императрицы и командир столичного охранного «знаменного» отряда, крупный военачальник Нянь Гэнъяо и ряд видных «знаменных». Собравшиеся в зале считали, что этой группировке скоро придет конец. Бесспорно, молодой Сын Неба тут же заточит своего соперника в тюрьму либо просто казнит вместе с Лункэдо и Нянь Гэнъяо!

Императорский клан — Золотой род — Айсинь Гиоро едва терпел в своей среде Иньчжэня и всячески давал ему это почувствовать. Негодование собравшихся вызвало и само присутствие его здесь. Ведь он еще с 16 декабря должен был по приказу отца находиться в Пекине для подготовки и проведения церемонии жертвоприношения по случаю зимнего солнцестояния и представлять императора в Храме Неба вплоть до окончания церемонии 22 декабря. Вместо этого Иньчжэнь появился здесь — у постели больного. Как он посмел ослушаться приказа императора?!.