Ликуя и скорбя

Пришельцы вплавь переправились через реку и конной, лавой ударили на стан киевлян. Но их тут же и окоротили. Из-за повозок поднялась туча стрел, стрелы ранили коней, конная лава смешалась. Пришельцы не упорствовали. Они пошли на перехват отступающих, к ним прибывали новые и новые сотни, они охлестнули стан со всех сторон. Одни ушли преследовать дружины Даниила и Мстиславов черниговского и галицкого, другие плотным кольцом облегли русский стан и пускали в него стрелы.

Ударили на другой день, когда вернулась погоня. Но и половцы никогда не могли опрокинуть круговую оборону из повозок, ничего не смогли сделать и воины Джебе и Субудая. Три дня пришельцы ходили на приступ. Иссякал запас стрел у русских, притупились копья и поломались их древки, но стан оставался неприступным. Приходили к концу и запасы продовольствия. Субудай и Джебе послали к Мстиславу киевскому послов. Послы сказали, что воеводы Чингисхана предлагают уйти русам бестрепетно если оставят оружие. Половецкие воеводы целовали крест, подтверждая, что Субудай и Джебе, самые славные воеводы великого Чингисхана, выпустят всех воинов без вреда, а если будут сопротивляться, то всех уничтожат.

Враг действительно был дотоле неведомым. Мстислав киевский поверил клятвам. Киевляне сложили оружие и раздвинули повозки. Военачальники пришельцев открыли дорогу в степь. Длинной вереницей растянулись русские воины в степи. Наконец все вышли из стана. И тут пришельцы с визгом, с криком накинулись на безоружных. Повязали князей, а воинов били стрелами, рубили кривыми мечами, кололи копьями. Без оружия, без доспехов что могли они противопоставить врагу? Перебили всех до одного. Князей положили на землю, прикрыли досками, а сами сели на доски и так задавили витязей...

Но и Субудай и Джебе надолго запомнили, как бились с ними русские князья, запомнили Мстислава Удалого, запомнили юного Даниила. Немало легло их воинов в сече на Калке, когда ударили русские дружины, когда вырывались из кольца. Давно не несли войска Чингисхана таких потерь.

На Руси плач, на Руси стенания по погибшим, на Руси собирали всех, кто способен к бою, ждали нападения на Киев, на южные русские города. Однако страшный враг не появился, а будто бы исчез бесследно.

Битва на Калке стала дурным видением, словно бы мгновенным смерчем. Память о ней не заживала, а тревога, что неведомые пришельцы вернутся, начала гаснуть, хотя год из года достигали русских городов известия, что жестокое и необузданное племя кочевников продолжает свои разорения на юге, в степях между Каспийским и Аральским морями, на Кавказе, появилось на Волге.

Южные князья упрекали северных, что не пришли на Калку, дабы всем вместе отогнать от русской земли пришельцев. Северные князья упрекали южных, что послушались коварных половцев и пошли защищать извечных разорителей Руси от племен, которые, быть может, и не собирались воевать Русь.

С большого расстояния пожар не виден, видны лишь его отблески на небе, полыхает не огонь, а светится зарево. Зарево пожаров осветило всю южную часть неба, меж тем русские князья, забыв о Калке, продолжали споры за власть, разжигая вражду, не думая о том, что вражда поможет зажечь пожар пришельцам на всей русской земле.

4

Зарева огромных пожаров приближались. Опять прибежали половцы и рассказывали о страшной «облаве», которую устроили на них пришельцы. Они прошли от устья Волги на Дон, распустив тумены по всей степи, уничтожали все живое, попадающее в это кольцо. Из булгар, из мордвы и мокши тоже прибегали беженцы. Они рассказывали об ужасающем разорении и о том, что враг собирает силы для похода на Русь.

Теперь русские князья узнали о пришельцах все, что можно было узнать о врагах. Для них это уже не была «неведомая сила», как для южных князей, вышедших на Калку.

На Руси узнали, что новый враг имеет конное войско огромной численности. Узнали, что создатель этого войска Чингисхан завоевал все земли восточнее и южнее Каспийского моря, на Кавказе и за Кавказом. Узнали, что Чингисхан покорил империю Хань, государство могучее с многочисленным населением. На Руси сведали, что сила кочевых пришельцев в их единстве, в полном подчинении низших высшим. В разделенном на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч войске каждый отвечает за всех и все за каждого, неисполнение приказа начальника влечет немедленную смерть, побег с поля боя влечет наказание смертью. Если один из десяти воинов испугался и побежал, предводитель казнит всю десятку, если десятка дрогнула и побежала, то жизнью за этот проступок отвечает вся сотня, в которую входила десятка.

Беженцы рассказывали, что в рядах войска они видели даже женщин, которые стреляли из луков ничуть не хуже мужчин, они утверждали даже, что женщины более стойки в бою, чем мужчины, и никогда не побегут.