Ликуя и скорбя

Московские бояре радовались как празднику, что Дмитрий заточил тверского князя в подвале на Гавшином дворе. Старики помнили, как ходил на Тверь князь Иван Данилович, какую взял добычу, ныне тверской князь в подвале, Тверь перед Москвой как раскрытая ладонь. Ждали: вот-вот Дмитрий кликнет, чтобы собирались в поход. Забрали когда-то Коломну у Рязани, почему не взять Тверь под Москву?

Шептали князю по праву старших. Нельзя сделать полшага и остановиться. Нельзя, надо спешить, пока в Орде замятия.

Но Дмитрий не спешил в Тверь, ибо не хотел обидеть тверичан. Он уже жалел о своей горячности. Замятия в Орде. Митрополит и Сергий очень остерегали надеяться на эту замятию. Не дай бог торопливостью погасить эту замятию. Страх перед возможностью объединения Руси может заставить ордынских ханов сложить свою вражду.

Дмитрий надеялся смирить Михаила, заставить его отречься от великокняжеского стола в пользу Василия кашинского или признать московского князя братом старейшим. Время шло, Михаил оставался непоколебим в своей вражде. Меж тем из Орды, из окружения Мамая, пришло тревожное известие. Мамай в ярости, что Москва простерла руку на Тверь, и готовит послов в Москву с окриком, чтобы не трогали князя Михаила. Надо отступить от малого, чтобы не потерять большего.

Сергий пришел в Москву к князю Дмитрию.

— Три темника, три ордынских князя идут послами выручать Микулинца!— оповестил Сергий.— С ними две тысячи всадников.

— Кто сообщил? Верно ли? — спросил князь.

Сергий взглянул на Дмитрия.

— Верно! Церковь умеет узнать скрытое от светской власти.

Привели князя Михаила. В заточении не угнетали, но дали знать: пока крест не поцелует по всей воле московского князя, не выйти на волю.

Увидел Михаил Дмитрия. Насупил брови и решил стоять на своем до смерти, как дед его Михаил святой стоял в Орде. Сергий подошел к Михаилу. Знал Михаил силу этого старца и побаивался. И в Твери было известно, как он затворил церкви в Новгороде Нижнем и обуздал Бориса.

Сергий благословил Михаила и молвил:

— Уйми ярость сердца и уйдешь благословясь!

— Я не обманывал митрополита, митрополит меня обманул!

— Все мы дети матери церкви!— ответил Сергий.— Твоя власть, князь, без церкви не власть!

— Не быть Твери под Москвой!

— По слову божию и гора сдвинется, а Петр святой предстоит перед господом молельщиком за Москву! Молитвы святого доходят быстрее до бога, чем смертных людишек! Целуй крест, Михаил, князю Дмитрию жить в мире и братстве и идти на Тверь...

Пришлось целовать крест. Не ведал Михаил, что скачут на Москву оборонять его три ордынских темника с двумя тысячами сабель! Ведал бы, не поцеловал бы крест! Уходил, опалив сердце яростью на Дмитрия.

Глава шестая

«Августа 18 дня князь великий Дмитрей Иванович, послав, сложи целование крестное по князю Михаилу Александровичу Тверскому. И тое нощи удари гром страшен, яко и земле всей потрестися. А князь Михайло Александрович Тверской, убоявся того размирия, поиде в Литву».

1

Игнат Огородник глубоко пустил корни и крепко вцепился в московскую землю. За Андреем, княжеским крестником, Матрена принесла ему еще одного сына, окрестили его Дмитрием, в честь крестного. Старшего сына Петра забрали в княжескую дружину, жил в Переяславле, готовили из него ратника. Тосковал по Петру. Ох, как нужны были еще две руки в хозяйстве! На Рязанщине не было труда найти работника, и в холопы всегда находились разоренные. В Москве каждая пара рук на счету. Чего бы человеку холопиться, накладывать на себя кабалу, когда княжьи гонцы кличут в дружину и бездомных, и обездоленных, держали бы руки копье.

Рязанский князь скликал в дружину отборных удальцов, тех, кто сызмальства привык в руках держать меч, людей смелых и отчаянных, кому догулять бы всласть, политься хмельного меду. Московский князь брал в дружину каждого, кто желал, таких брал, что и на вид хилы, и смирны духом.

Бог с ним, с князем, не Игнату его кормить. От всякой тягости освободил, от торговой тамги на десять лет свобода, всего-то и отплаты — возить камень на стены града. Спешил Игнат, спешил целиком исчерпать льготные годы. Эх, раскинул бы огороды, земля даровая, бронницкий наместник так и сказал: сколько одолеешь, столь и бери. А тут весна щедрая, водолюбивая. Москва-река выхлестнула из берегов, лед с грохотом сломался. Одной ночью пришла весна. Вчера, на полдень, гремели воды и не слыхать было птичьего голоса. К обеду над рекой потянулись лебединые стаи. Разнесся высоко в небе и пал на землю трубный крик: «Клинг-кланг-клинг-кланг». Лебедей настигала суетливая козара. Лебедь — птица княжеская, сбил лебедя стрелой над княжьим ловом, отдай князю. Так кому ж охота стрелу пускать попусту.