Ликующий джинн

-У? - спросил он.

-У, - потвердил Петюня. Приятели что-то такое поняли и открывать другим не захотели. У них могут быть и свои секреты. Оба решительно прорезали толпу и пошли к выходу со двора.

Славик, стоя уже позади всех, невидимый, оглянулся - не смотрит ли кто на собрание у стены? Нет, все-все собрались здесь. Он нажал на кнопку невидяйки. Увидел свою руку, ноги...

-Ты чего, Шандор?! - уверенно крикнул из-за спин. - Я ведь вот он - какой луч? Я вот он!

Толпа посмотрела на Славика, потом на Шандора, потом на рисунки на стене. Понятно ничего не было. Был, говоря словами Стаса Гуслякова, полный улет.

ИГРЫ С НЕВИДЯЙКОЙ

Выходя изредка во двор, Славик теперь брал с собой невидяйку. Он надеялся, что одно лишь ее присутствие в кармане подскажет ему мысль об игре. Да и вдруг ее надо будет использовать мгновенно! Вдруг некий бандит погонится за кем-то у них во дворе с пистолетом или ножом, как это случилось две недели назад в соседнем, а Славик тогда - раз! - и спасет человека, сделав невидимым!

В общем, невидяйка, как "Макаров" у милиционера, была у него под рукой, в правом кармане, и он все время проверял, там ли она, не потерял ли ее, не дай бог.

В школу он ее не брал, хотя очень (очень-очень!) хотелось. В школе он мог и потерять ее (единственный на Земле экземпляр!), и, не выдержав искушения, начать ею хвастаться. Ясно, что вскоре он бы мог ее лишиться. Об этом предупреждал Кубик. Питя сказал бы совершенно противоположное - бери, мол, в школу, чего там! - но Славик пока больше доверял художнику. Все-таки взрослый. Все-таки вместе были на Кукурбите. Все-таки ему можно позвонить (или он может позвонить), а Питя сейчас неизвестно в какой стороне Вселенной и молчит, молчит...

А во дворе уже поселился февраль, серый, мокрый и грязный, как уличная псина, он поселился здесь, и непохоже было, что скоро уйдет.

Славик в этот день еле дождался звонков - сначала маминого, потом папиного. Родители удостоверились, что сын дома, одинаково сказали, что погода на улице отвратительная, что делать там нормальному человеку нечего, и предупредили, что позвонят вот-вот еще, буквально через десять-пятнадцать минут.

Славик достал из-за книг невидяйку, накинул на плечи куртку, обмотал шею шарфом, нахлобучил серую вязаную шапку и отправился во двор.

Невидяйка улеглась в правом кармане. Может, хоть сегодня во дворе что-то такое будет, и он применит чудо-прибор не ради проверки, а по делу.

Славик брел по двору, как охотник в поисках дичи. Он именно так смотрел по сторонам, сжимая в кулаке невидяйку. Но настоящей "дичи", кроме тех людей, о которых мы уже рассказали, во дворе не было. Встречались полуголодные и недружелюбные ничьи кошки, клевали черствые корки хлеба или остатки каш голуби, сновали между ними, подворовывая крошки, воробьи. На кошек и голубей Славик заряда невидяйки расходовать не хотел. Мало ли что может ему встретиться не сегодня, так завтра.

Он сделал по двору круг и уселся на ту скамейку, где недавно пировали Петруха и Гоша. Уселся, и тут же, конечно, как по цепочке: Петруха - невидимость - невидяйка... пришла в голову мысль о Кукурбите. Грустная мысль: о нем, наверное, там забыли. И о планете Земля тоже - у них и без того куча дел. Восстановление разрушенных городов, близость Ныреха, где сейчас черт знает что творится, да и вдруг ему, Ныреху, снова пришло в голову напасть на Кукукбиту? Должно быть, ученые в Туми спешно изобретают сегодня оружие против роботов, испытывают его на тех, что остались у них.

А может, его друзья и хотят с ним связаться, но их отцы не могут пока изобрести средство связи с другой планетой. Но ведь они должны, должны это сделать, ведь там, на Кукукбите есть Питя, который никому не даст покоя, пока не добьется своего! А Питя...

-Вы позволите, молодой человек? - раздался рядом чей-то голос.

Славик не успел еще повернуть головы, как на него пахнуло кожей верхней одежды, он услышал ее скрип - на скамейку слева от него садился пожилой и худой незнакомый мужчина в кожаном негнущемся пальто и в кожаной, плоской, как блин, кепке. Славик хотел уже было отвести от него глаза, но мужчина так пристально его разглядывал, что тоже пришлось присмотреться. Глаза у незнакомца были серые и на редкость холодные, а глубокие борозды, идущие от носа, трудно, как шторы, разъезжались сейчас в стороны, чтобы обнажить ровные, белые, наверняка искусственные зубы. Кажется, этот кожаный изображает на своем лице улыбку.

-А нам на тебя пожаловались, мальчик. - Улыбка еще сохранялась, но это уже был оскал. Дядька, видать, никогда не видел своей улыбки в зеркале.

-Кто? - испугался оскала Славик.

Сосед по скамейке не сводил с него серых холодных глаз; Славик ежился. А со стороны они походили, наверно, на мирно о чем-то беседующих соседей либо деда и внука.

-Экспериментируешь, ни у кого не спрашиваешь разрешения, не знаешь даже, как это может отразиться на здоровье человека. Так нельзя... Учти, нам всё уже известно. (Кому "нам" он так и не не сказал). Игрушка и сегодня с тобой? - вдруг последовал резкий вопрос.