Ликующий джинн

— Я была права, — сказала та голова, что узнала гостя, — это Питя. Только он так здоровается. Без таких, как Питя, мир очень скоро усох бы и омертвел. Здравствуй, малыш, — ответила она на приветствие. — Мы давно тебя не видели. С чем ты к нам пожаловал?

Тут надо сказать, как звали змеев. В переводе на русский их имена звучали так: Скородум, Тугодум и Тихоня… Питю приветствовал Пятиглавый по имени Скородум.

Питя остановил "стул", он завис в воздухе, замер, как если бы стоял на полу. Мальчишка повозился на нем и сел "по-турецки".

— В общем, ребята, получилась фигня, — начал он. — Про то, что произошло на Земле, то есть с их бандитом, который навсегда стал невидимкой, вы знаете. Без вашего совета это дело не обошлось. Ну и вот: он стал невидимкой и… начал бедокурить. Так ему захотелось. Старик, а туда же! Я хочу у вас спросить: что вы имели в виду, когда наши колдовали над невидяйкой? Когда были придуманы эти дурацкие "три щелчка вперед, семь назад"? Ведь тот старый шалунишка на Земле сначала пошутит, понасмехается над своими великими, а после может перейти к вещам посерьезнее! К каким, хотел бы я знать! К каким?! Знаете, как он сейчас себя называет? Ликующий джинн! Учтите, это ваша работа! Славка и Кубик помогли нам справиться с неряхами, а вы им за это подсунули джинна — вот что вы сделали! И это при ваших-то хваленых головах!

Питя обвел взглядом пятнадцать окон.

— Только не вздумай отвечать ты, Тугодум, — предупредил он, — а то я усну и свалюсь со своей леталки в пропасть.

Головы в окнах зашевелились. Многоглавые могли общаться и телепатически, и сейчас, видимо, как раз этим и занимались, настраивая телепатические "уши" на прием сигнала от соседа. Непоседа Питя на этот раз сидел неподвижно, наблюдая, как безмолвно переговариваются — шевелясь при этом, ерзая, шелестя и поблескивая чешуей — обитатели самой высокой горы.

И все же начал Тугодум:

— Э-э-э… — прозвучал его голос, усиленный камнем горы, — вот что, Питя…

Мальчишка крутнул стул-леталку вокруг "оси" и еле остановил ее.

— Вот что, Питя… Э-э-э…

— Я же просил! — завопил егоза, — я же просил! Может, лучше ты скажешь, Скородум?

— Дай мне договорить! — взмолился Тугодум. — Ведь при Размышлении всё переливается в конце концов в меня, мнения во мне перемешиваются, образуют раствор, который во мне отстаивается, отслаивается, осадок ложится постепенно на дно, а сама мысль, чистая и ясная поднимается к по…

— Вр-р-р! — подскочил на стуле Питя. — У меня только от твоего предисловия мороз по коже!

— Чистая и ясная… — без всякой надежды повторил Тугодум.

— Ну давай же, давай свою чистую и ясную! — крикнул Питя. — У меня пятки зачесались от нетерпения! А теперь и спина! Ведь я еще должен связаться со Славиком и рассказать ему всё!

— Вот она, — сказал Змей. — Земной невидимка находится в… определенного вида электромагнитном (вибрационном) поле, имеющем вид кокона, никому не видного…

— Ну и?

— Это поле самоконтролируемо и самоподзаряжаемо — другими словами, оно самостоятельно и несколько похоже на организм… Главное в нем то…

— Что, что, что главное?

— Оно имеет интересное свойство…

Все четырнадцать голов внимательно слушали говорящего.

— Э-э-э… — не торопился высказаться Пятиглав.

Скородум не выдержал и перебил его:

— Короче, Питя, — сказала одна из его голов, — их невидимка скоро начнет время от времени терять свою невидимость — в самые, скажем, неподходящие для него моменты. В этом и была наша идея.

— Его защитное поле вдруг, в одно мгновение будет исчезать, — добавил Тихоня, — и земной бандит — трах! — станет всем видимым.

Питя сделал со своим стулом сальто.

— Ж-ж-ж! — крикнул он. — Ж-ж-ж! Так вы решили над ним тоже пошутить?

— А как же! — ответили ему хором сразу пять голов. — Кто сам шутит, должен быть готов, что подшутят и над ним.

— Очччень интересно, — сказал Питя. — Очччень! Вот бы это увидеть! Слушайте, ребята, вы не подскажете нашим, что пора слетать на Землю?

— Э-э-э… — услышал он Тугодумово.

Когда Питя летел по направлению к Туми, на вершину горы уже село облачко, отчего она стала похожа на земную старушку, повязавшую на ночь глядя голову платком.

Славик И Газеты

Такого никогда не было и, наверно, никогда не будет — Славик начал читать отцовы газеты! Старший Стрельцов заметил, что три газеты, вынутые из почтового ящика, листаны, в беспорядке, смяты, кое-где порваны, а дома, кроме сына, никого не было.

— Славка, ты что, газеты, что ли, начал читать? — спросил он, придя с работы.

— Да так… — ответил сын.

Отец всерьез забеспокоился:

— Что это с тобой? Всему миру известно, что дети и женщины газет не читают. Ты нарушаешь всеобщее правило.

— Я рано повзрослел, — ответил Славик.

Старший Стрельцов внимательно посмотрел на сына.

— И что тебя в них интересует? Уж наверно, не политика.

— Па, ну ясно, что приключения!

— Какие, например?

— Да всякие, — уклонился сын. — Бандиты, ограбления, как их ловят…