Ликующий на небосклоне

Когда пожелает отец Хапи сотворить благо

по Возлюбленной земле,

Созидая своим собственным сердцем,

Постоянно стремясь доставить

живущим их необходимое,

Умножая зерно, как песок,

Да наполнятся амбары выше краев!

– Я где-то слышал этот гимн, – припомнил Амени. – Но слова его – богохульство. Жрецы в Солнечном храме Бухена вещали на проповедях, что все живое дарует нам Йот. Именно он разрешает Хапи разливаться и поить землю. Именно благодаря его лучистому теплу прорастает зерно на полях, и вызревают финики. Девятки богов никогда не существовало.

– Согласен с тобой, – помрачнел Хеви и замолчал.

– Отец, почему ты мне никогда не рассказывал про Аменнефа? – вдруг спросил Амени.

Хеви слегка призадумался.

– Хотп все же проболтался, – с досадой покачал он головой.

– Зачем ты так неуважительно отзываешься о своем старшем брате, – укорил отца Амени. – Он мне рассказал совсем немного. Но ты опять считаешь меня недостаточно взрослым, чтобы хранить семейную тайну.

– Прости. Я не прав, – согласился Хеви. – Чтобы понять, кто такой Аменнеф, тебе надо выслушать всю историю от начала и до конца, – нехотя начал Хеви.

– У нас много времени.

– Что тебе поведал о нем Хотп?

– Только то, что твой брат был жрецом Амуна и не предал веры.

– И все?

– Да.

– А Хотп не рассказывал о своем друге детства? За кем он вечно следовал тенью, всюду оберегал его, заботился, как мать заботится о собственного дитя?

– Нет.

Хеви поразмыслил, с чего лучше начать.

– Мы были детьми знатного жреца Себхотпа. Я частенько перечитываю его труды, и каждый раз восхищаюсь: до чего мудрым был наш отец. Очень жалею, что в детстве, а после и в юности не совсем внимательно слушал его. Мы жили всегда в достатке. Отец имел большой дом с садом. А в саду находился пруд. Да ты видел этот дом. Сейчас в нем живет Неб со своей семьей. У нас на завтрак всегда было молоко, а на ужин мясо или птица. Мы никогда не голодали и не знали нужды.

Так, как мы были дети высокого сановника, нам разрешалось беспрепятственно посещать Большой Дом, где обитал правитель. Нам, вообще, многое дозволялось, но и обязанностей было достаточно: мы должны были прилежно учиться наукам с раннего детства; нас заставляли носить сандалии, когда простые городские мальчишки бегали босиком. В жаркие дни дети не знатных горожан резвились возле реки, а мы зубрили древние трактаты или учились писать на глиняных табличках. При этом, не смотря на наш возраст и положение, наставники не гнушались ласкать нас палками, так, что спину потом невозможно было разогнуть. И попробуй пожалуйся кому-нибудь – еще больше накажут. Во время праздников, когда весь народ веселиться, отец заставлял нас помогать жрецам совершать обряды в храме, выстаивать долгие нудные службы, а потом еще убирать алтари после жертвоприношений. Для всех праздники – для нас мучения.

В Большом Доме есть отдельно стоящий дворец. Его построили для детей Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет. У правителя росло девять дочерей и двое сыновей. В этом же дворце жили сыновья вождей из Лабана, Нахарины, Куши, Вават… Нам и другим отпрыскам высоких сановников разрешалось играть с ними в детские игры, но нельзя было дружить с детьми простых горожан.

У нас со временем сложилась крепкая кучка: я, Неб, Хармхаб, Сети, который сейчас служит наместником в далеком Кадеше, Серет – старший брат нынешнего правителя и тот самый вождь Руну – отец твоего друга Паитси.

– А сам Эхнэйот? – не удержал вопрос Амени.

– Тише! Не произноси имя правителя вслух, – предостерег его Хеви. – Называй правитель: Тот, кого любит Йот.

– Я понял тебя, отец, – извинился Амени.

– Так вот, Того, кого любит Йот, звали, как и отца Аменхотепом. Еще в те детские годы он отличался от нас, сверстников какой-то взрослой рассудительностью. Ему науки давались очень легко. Причем, он не просто зубрил тексты из учебников, – он их понимал и мог пересказать своими словами. Учителя нередко удивлялись его способностям. Мы не могли не то, что соперничать с ним, а даже приблизиться к нему. Единственный, кто мог идти более-менее вровень с Сыном Йота – наш старший брат Хотп. Он был его товарищем во всем. Они вместе размышляли над древними трактатами, целыми днями не вылезая из библиотеки. Ночи напролет проводили в обсерватории Дома Жизни, всматриваясь в звездное небо. Колдовали над заморскими солями и сплавами из металлов. В общем – были неразлучными друзьями.