Ликвидатор

— Ты — женщина красивая, тобой уже, кстати, интересовались… выводы делай сама, — добродушно предложил он.

Я откинулась в кресле:

— Понятно, ты оказался быстрее, а слугу зачем испепелил?

— Просто дал ему свободу, — пожал плечами кровосос. — Он верно послужил мне. Вина?

— Давай, — я наблюдала, как граф наливает бокал. — А не хватятся?

— Нет. Его в списке и не было. Он просто подменил настоящего.

— А настоящий где? — мне даже интересно стало — неужели прибил? Никакого сочувствия или сожаления я не испытывала.

— Не убивал я никого, — фыркнул Влад, протягивая мне бокал. — Прошу.

Из закромов памяти всплыло красивое слово:

— Благодарю, — пригубив, я пристроила бокал на подлокотник. — Не убивал?

— Нет. Настоящий спокойно спит в дальней комнате. И прекрасно помнит, как после закрытия помог прибрать зал и заснул. Так он вымотался, бедняжка, — в голосе Дракулы проскочило издевательское сочувствие, — ликвидаторы же не обычные посетители. Попробуй им не угоди — пристрелят.

— Звери форменные, — подтвердила я и замолчала. Если он сюда пришел, то пусть и разговор поддерживает.

Вампир какое-то время меня рассматривал.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо.

— Не голодна? — мне показалось или в вопросе откровенный намек?

Не уверена, что показалось.

— Нет, — мои губы искривила усмешка, — в клубе неплохая кухня.

— Отвратительная, — не согласился Влад, — просто ты привыкла.

— Возможно.

И вампир резко сменил тему.

— Ты не передумала?

— И не передумаю, — я вернула бокал на столик.

— Подожди отнекиваться. Сначала вот это прочитай, — и граф протянул мне книгу.

На обложке вензельным шрифтом было выведено «Ти-Кей-Ти. Сборник „Бездна“. Лучшее».

— И? — ну да. Я знаю этого автора. Талантлива, почти каждое стихотворение — в десятку. За душу берет. Что поразительно — у нее очень мало оптимистичных и задорных стихотворений.

Закладка была где-то в середине книги, возле стихотворения стоял жирный восклицательный знак.

Слишком больно возвращаться,

Слишком горек этот бой.
И опять кошмары снятся.
Пусть. Там ты ещё живой…

Снятся… Рада бы забыться,
Но тебя забыть боюсь.
Мне твоя улыбка снится…
А кошмары… будут пусть.

Слишком страшно возвращаться
К фотографии, где ты…
Пусть кошмары — в них хотя бы
Нету этой пустоты.

Пусть кошмары, пусть не спится…
Просыпаться — вот беда.
Время, может быть, и лечит,
Но бессильно иногда.

Я резко захлопнула книгу и, отшвырнув, закрыла лицо ладонями. Как? Как она так чувствует?! Черт! На глаза навернулись слезы.

— Зачем ты так? Зачем?!

Дракула помолчал. — Иначе с тобой нельзя! — пауза. — Я последний раз спрашиваю — ты возвращаешься?

Быстро убрав руки от лица, я вскинулась. — Нет! И не жди!

— Жаль, но хоть упрямство при тебе осталось, — он одобрительно кивнул и как-то зло усмехнулся. — Ты не оставляешь мне выбора — придется работать силой. Видишь ли, я против твоего затворничества. Край со мной солидарен.

— Зато я не против, — огрызнулась я. — Меня все вполне устраивает.

— А вот твое мнение, дорогая моя, меня сейчас интересует в последнюю очередь, — глаза Дракулы полыхнули в полутьме комнаты кровавым светом. — И ты не выйдешь сама из этой комнаты, пока я не завершу начатое. Даже если будешь отчаянно сопротивляться. Тебя никто не услышит… Ты ведь не вспомнила о нашей ночной встрече утром, не так ли?

— Нет, — он прав. Не вспомнила.

— А теперь подумай — ты полностью в моей власти, ибо сдалась, опустила руки. Я совершенно спокойно манипулирую и тобой, и твоим сознанием. Ты даже гипнозу теперь подвержена, хотя раньше такого бы не случилось. Ты не учуяла подмену официанта, — он замолчал.

Я сбросила туфли — ноги начали болеть, и откинулась в кресле:

— Ты прав, Влад. Прав почти во всем. Официанта, кстати, ты подменил совсем недавно. Так что вопрос еще — учуяла я или нет. Но есть одно «но»…

— Надо же, учуяла, — восхитился он. — Какое «но»?

— Я действительно не хочу становиться прежней.

— Ты ей уже не сможешь быть. Уже никогда, но ты — Химера, ты обязана выстоять. И запомни, человек меняется постоянно. Даже через минуту. Хоть на молекулу, но меняется. Посему, твой довод признан нелогичным и безосновательным.

— Прекрати, а? — попросила я. Что-то он больно разговорчив сейчас.

— Иди ко мне.

— Что?

— Иди ко мне, — повторил он.

Вот в чем дело, подчинение.

— Не хочу.

— Иди! — в сознание вторгся его властный голос, подавляя и подчиняя. Зачем я сопротивляюсь? Ответ прост — он хочет вернуть меня назад, а я не хочу… там память, там боль, там погиб Шон!

— Нет! — я зажмурилась от боли, раскалывавшей виски, вцепилась в подлокотники, но вставать не собиралась.

— Так, уже лучше! — неожиданно одобрил граф, и боль исчезла, оставив после себя опустошающую слабость. Секунду спустя Влад просто выдернул меня из кресла.