Ликвидатор

Но больше всего мне не нравилось поведение моего непосредственного шефа Кончака. Похоже, он уже пришел к тем же выводам, что и я, и теперь устроил крупный скандал в наших армейских кругах.

Пресса к нам поступала регулярно, и многочисленные отставки русского генералитета, с виду безосновательные, чаще всего тихие и вполне приличные, вызывали в моей башке нешуточную бурю.

Я боялся, что в конце концов найдут козла отпущения и в среднем армейском звене, чтобы одним махом закрыть все бреши, а тут как раз и был на подхвате некий Волкодав, диверсант и ликвидатор, чересчур много знающий и в данное время находящийся на острие проблемы.

Ведь я всеми фибрами души чувствовал, что за шумихой в верхах маячит зловещая тень Кончака, "серого кардинала" спецслужб, а выяснить его самое доверенное лицо для профи раз плюнуть…

Пассажирский причал в Лисабоне – сущий бедлам. Суда сбились в такую плотную массу, что свое отыскать – большая проблема.

Наш народ, готовый к очередному "бою", уже был на стреме, толпился у бортов, в нетерпении роя копытами палубный настил. Создавалось впечатление, что бар теплохода уже опустел и томимые жаждой туристы ждут не дождутся, когда очутятся в португальских пивнушках.

Да, наших людей перепить невозможно. Хоть в этом плане мы впереди Европы всей.

Наконец на палубе появились и супруги Нельке. Ясное дело, в окружении своих коммандос. Никак мандражируем, бабуля?

К огромной радости Акулы, наш пахан не пожелал осматривать достопримечательности португальской столицы. Поэтому мы "пролетали" на прогулку по желанной земной тверди.

И все равно я был рад и счастлив – мне не улыбалось снова отмахиваться от желающих поиметь Муху. Тем более, что на этот раз я не надеялся на одну лишь рукопашную – супруги Нельке не принадлежали к забывчивым, а гибель двух человек из их команды требовала достойного отмщения.

Неожиданно супруги Нельке разорвали кольцо окружения и спокойно подыбали в мою сторону. Моб твою ять, какого хрена?!

Я заметил, как Акула тут же отдал приказ и наши ребята мгновенно перегруппировались, чтобы в случае чего быть наготове. Похоже, бабуля имела кое-что мне сказать…

– Гутен морген, Макс! – Старушенция была сама любезность.

– О-о, мадам Роза! – Я расплылся в улыбке, как только мог. – Променад по городу? – кивнул на матросов, готовящихся к спуску трапа.

– Знаете, все-таки интересно. Старики – оч-чень любопытные особи, смею вас уверить. И годы уже не те, и здоровье пошаливает, а вот с ногами сладу нет – несут куда глаза глядят, совершенно не повинуясь здравому рассудку. А вы тоже… на прогулку? – чересчур невинно, чтобы я мог поверить в ее бесхитростность, поинтересовалась старая грымза.

– А то как же, – бодро ответил я, чтобы не разочаровывать "милое" семейство.

– Ну, вам и сам Бог велит. Нам бы ваши годы…

– Угу, – подтвердил я. – А нам – дожить бы до ваших.

– Жизнь – смешная штука. Правда, Мотя?

– Хм… Хек… хек… – Моисей уныло рассмеялся и опять забрался в свою скорлупу отчужденности.

– Иногда она преподносит такие сюрпризы, что лучше не ждать пенсионного возраста, – между тем продолжала трепаться Роза Марковна. – И если уж сподобился дожить до старости, то радуйся каждому новому дню.

– Здорово подмечено. И главное – к месту. – Я чувствовал, что меня "понесло".

– Что вы имеете в виду?

– А что я такого сказал?

– Нет, Мотя, этот молодой человек точно твой земляк. – Старуха в восхищении всплеснула руками. – Ах, как я люблю Одессу…

– Не могу возразить. Я тоже неравнодушен к Одессе.

– Хоть в этом мы с вами солидарны.

– По-моему, мы с вами нашли общий язык.

– Ах, Макс, вы душка! И почему вы не на нашей стороне? Нет, право, вы бы не пожалели.

– Всего за пятьдесят "косых"? – не удержался я, чтобы не покуражиться.

– Да, теперь я вижу, что ошиблась. Вы, Макс, стоите намного дороже. Может, все-таки вернемся к нашему разговору?

– Уже поздно, мадам. Поезд ушел. Я очень не люблю, когда мне пытаются наступить на мою любимую и высокочтимую мозоль. Как говорят французы – о'ревуар. Я не ошибся?

– Кто знает, кто знает… – Старушенция смотрела на меня, как кобра на неразумного птенца, имевшего несчастье вывалиться из родного гнезда. – Жаль, очень жаль… Такой интересный молодой человек…

– Должен вам ответить совершенно искренне – вы тоже не менее интересная особа. Вы мне даже гдето нравитесь.

– Кто вы на самом деле, Макс? – Вопрос прозвучал как укол шпагой.

– А вы кто, мадам Нельке?

– Мотя, я всегда говорила, что лучшие люди рождаются только в Одессе. Или хотя бы имеют какое-то отношение к этому прекрасному городу. Спасибо за интересную беседу, Макс. Надеюсь, мы еще встретимся?

– Я буду без памяти рад.

– Хек… хек… – совершенно не к месту снова подал звук похожий на раввина без пейсов Нельке.

– Гуд-бай! – Старуха помахала рукой, затянутой в черную перчатку, и пошла к сходням.

– Вали, кулема… – пробормотал я в ответ и поискал глазами Акулу.

Он заметил мой немой призыв и слегка кивнул – мол, понял.

Мы уединились подальше от толпы – в совершенно пустом, а от этого непривычно унылом баре.

– Плохо дело, Акула.

– С чего ты взял? – встревожился мой помощник.