Ликвидатор

Внезапно снова запиликал сотовый телефон. Я схватил аппарат в надежде, что звонит Катя. Но вместо ее имени на экране высветилось «М. З.».

– Забравская. Что тебе еще? – проворчал я, принял вызов и сухо произнес: – Внимательно вас слушаю.

– Привет, красавчик! Почему так официально?

– Потому что кое-кто намерен сделать из меня стахановца. Ты же не просто так звонишь, верно?

– Угадал. Нам нужно встретиться и поговорить.

Я едва удержал матерное словечко, рвавшееся наружу. За восемь дней проделана чертовски тяжелая работа, ликвидированы два ублюдка.

Не успел я как следует отоспаться, как на горизонте нарисовался третий. К чему такие ударные темпы?! Или Семирядов решил с моей помощью сократить население Петровска где-то вдвое?..

Милену спасло лишь то, что она являлась простым посредником и не принимала участия в отборе и оперативной разработке кандидатур на ликвидацию. Этим занимался лично Семирядов со своим заместителем полковником Трухиным.

Я вздохнул и на всякий случай поинтересовался:

– Место прежнее?

– Да.

– Во сколько?

– Я освобожусь в половине шестого.

«Черт бы вас всех побрал! – мысленно клял я коллег. – В половине седьмого у меня встреча с Катей. Успею ли?!»

– А пораньше никак?

– Красавчик, я рада бы встретиться с тобой хоть сейчас. Но ты уж извини – не могу.

– Ладно. Жду в семнадцать тридцать.

Встреча в «Радуге» происходила по старой схеме. Я приехал аккурат к назначенному часу. Забравская с тем же завидным постоянством опоздала.

Ворвавшись в кабинете, она оскалила ровные белые зубки и заявила:

– Привет! Давно ждешь?

– Всю жизнь. Кофе будешь?

– Не откажусь.

– Уже заказал.

Она устроилась на стуле и одним движением поправила прическу. Этот жест у нее тоже вошел в привычку. Порой мне казалось, что я с легкостью предугадаю каждое ее движение, любое слово.

Внешность дамочки, как и всегда, поражала своей яркостью: тщательно выщипанные брови, обилие макияжа, яркая губная помада. Идеально уложенные волосы и вызывающий наряд в виде короткой юбочки, блузки с глубоким вырезом и туфель на семидюймовых каблуках.

По традиции мы пили кофе. Милена не торопилась, томно поглядывала на меня из-под густо накрашенных ресниц. Я же делал большие глотки, мысленно подгонял время и решил, что все, пора переходить к делу, иначе опоздаю.

Я поставил на стол опустевшую чашку и двинул ладонь в направлении собеседницы. Мол, гони флешку! Вдобавок я недвусмысленно сверлил ее взглядом.

Она полезла в сумочку, вынула зеркальце, несколько долгих секунд рассматривала аккуратный носик, потом сказала:

– Шеф просил передать, что это крайняя работа перед твоим отпуском.

– Неужели? – удивился я.

– Что велено, то и передаю.

– Давай флешку!

– С ума сошел, об этом вслух!

– Я тороплюсь.

Наконец-то проклятый носитель информации оказался у меня. Я незаметно сунул его в карман брюк и откинулся на спинку стульчика. Для виду немного посижу и откланяюсь. Через полчаса мы с Катей встречаемся в центре города. А мне еще предстоит продумать план свидания.

На встречу я, как ни старался, а все же опоздал.

– Привет! – Я обнял Екатерину. – Извини, задержался.

– Ничего страшного, я только что пришла. Как твои дела?

– Нормально. Куда сегодня направимся?

– Мне все равно. Можем просто погулять. Сегодня удивительно тихий вечер.

Погодка в последние дни действительно радовала: ни дождей, ни сильных ветров. Тепло, солнечно, спокойно.

Пройдясь по набережной, мы решили посидеть в кафе. Катя после работы выглядела уставшей, да и мой денек получился насыщенным.

Поздним вечером мы обосновались за столиком на краю веранды, с которой открывался великолепный вид на набережную и южную окраину Петровска. На небе горели звезды, город утопал в золотистом свете фонарей. Красота!

Я завязал свою трубочку узлом и пил слабоалкогольный коктейль прямо из стакана.

– Расскажи что-нибудь о себе, – попросила Катя. – Ты так замечательно это делаешь!

– О чем ты хочешь услышать?

– О чем угодно.

– Однажды, когда моя жизнь в этой стране катилась в сторону пропасти, я под Новый год попросил Деда Мороза, чтобы он сделал меня стать соотечественником Жерара Депардье. Тот исполнил мое желание, но кто же знал, что седобородый старик так извратится!

Екатерина рассмеялась и тронула меня за руку. Я же старался не показать вида, хотя в точке соприкосновения высоковольтный разряд прошил меня навылет.

Я пребывал в недоумении. Казалось бы, после состоявшейся близости уже нет никаких тайн, секретов. А сердце мое все равно пускалось вскачь от каждого ее прикосновения. Со мной такое происходило впервые.

Пытаясь контролировать дыхание, я рассказывал какую-то историю. Это мое давнее и надежное оружие. Слова вылетали стихами, рифмовались. Екатерина слушала. Я пел как сирена, как птица Гамаюн, как Орфей. Слушай меня, девочка.

Язык пел песни, а горящий взгляд буквально пожирал Катю. У нее бесподобные пухлые губки, хищный восточный разрез глаз, ослепительные зубы, небольшой ровный носик. Хрусталики глаз сияли брильянтами. Наверное, я мечтал о такой женщине всю жизнь. С момента рождения.