Ликвидатор

Там я заперся изнутри, спустился в узкую смотровую яму, снял крышку тайника, поднял пленку, прикрывающую арсенал.

Я уже говорил, что в моем тайнике много разнообразного добра на все случаи жизни. Им меня исправно обеспечивал Семирядов. Мне достаточно было составить перечень необходимого и передать флешку Забравской. Через пару дней я забирал из багажника ее машины все, что заказывал.

Химические препараты хранились в моем тайнике отдельно, в герметичном пластиковом контейнере. Они жутко не любят влаги и света.

Я быстро нашел то, что мне было нужно – шприц-тюбик с двумя поперечными желтыми полосками. Неплохое изобретение отечественных ученых, носящее название «Провал». Этот препарат лишает «пациента» способности реально воспринимать действительность и полностью подчиняет его волю тому человеку, который в данный момент находится рядом.

Я аккуратно уложил шприц-тюбик в наружный карман ветровки, покинул гараж и поехал на улицу Поедова.

Глава 7 Петровск

Я крайне редко испытывал такие ощущения, как ужас, испуг, шок или слабость. После первого реального боя в Чечне, скоротечного и до крайности жестокого, впал минут на десять в прострацию. Опытные сослуживцы тогда посмеялись и сказали, что это норма. Мол, у некоторых новичков отходняк длится до трех дней.

Вторично я испытал нечто похожее в Афгане, когда в неравной перестрелке потерял друга и получил два пулевых ранения.

Последний раз сие счастливое состояние посетило меня во время дебютной ликвидации. А точнее, когда я уже смывался с той проклятой баржи.

Некоторые детали давней операции уже стерлись из памяти. Остались короткие и самые яркие вспышки. Как очередь из автомата с заедающим затвором.

Мой разговор с девицей прервали шаги по коридору. На сей раз уверенные, четкие. Шел явно мужчина.

– Кто это? – спросил я.

Девица пожала плечиками и красноречиво развела руками.

Мужчина остановился точно напротив каюты. Я поднял пистолет, но стрелять не спешил. Опять же из соображений гуманности – мало ли кого могла принести нелегкая.

«Лучше поступить по-другому», – подумал я, быстро сунул оружие за пояс, разбежался и со всей дури врезал ногой в дверь.

Бог его знает, кто там собирался заглянуть или войти. Ну да теперь гадать было поздно.

Вслед за первым ударом ноги о крепкое дверное полотно прозвучал второй – дверца долбанула непрошеного гостя. Третий чуток запоздал, но тоже получился неслабым. Дядечка отлетел и врезался в противоположную стену коридора.

Через полсекунды оттуда донесся сдавленный стон и стук чего-то тяжелого, упавшего на палубу.

Я высунулся наружу и понял, что не промахнулся. Перед каютой, держась за голову, лежал еще один охранник Макеева.

Два увесистых удара в челюсть окончательно лишили его сознания.

– Иди сюда, родной! – Я скоренько затащил бедолагу в каюту. – Укачало? Пить надо меньше, дядя.

Тело с тем же гулким звуком упало на ковровое покрытие рядом с трупом хозяина. Из разбитого затылка на пол потекла кровь. Круглая черная лужица быстро увеличивалась в размерах.

«Этот залег надолго. Но где же еще трое?! – подумал я. – Надо уносить ноги. Оставаться в кабинете опасно».

Я еще разок строго взглянул на бледную девицу, приложил палец к губам и выглянул в коридор.

Никого.

В одном из номеров, мимо которых пролегал мой путь, громко стонала женщина. Нет, явно не от боли. Причиной тому был приближавшийся оргазм, второй или третий подряд, потому как эти крики давненько оглашали трюм баржи.

В тот момент я находился ближе к корме. Праздношатающийся народ предпочитал курить и глазеть на ночной Петровск с площадок, расположенных ближе к носу. Поэтому ют пустовал.

По пути к трапу я, к счастью, никого не встретил. Лишь на последних ступеньках мне пришлось уступить дорогу официанту, торопившемуся вниз.

Кормовая площадка. Здесь тихо и пусто. Надо сматываться.

Я сунул пистолет поглубже в карман, перемахнул через леерное ограждение и почти бесшумно вошел в воду.

Моя мама говорила, что злобные и агрессивные люди после смерти перерождаются в маленьких собачек. Интересно, кем станут Семирядов с Трухиным? Уверен, тоже злобными псами. Но отнюдь не маленькими.

Не знаю, как других, а меня езда по ночному городу всегда наводит на размышления. Вот и сейчас машина плывет по пустынным улочкам Петровска, а мозг сам собой плетет кружева из логических нитей.

«Семирядов работает в связке с Трухиным – в этом нет никаких сомнений, ибо масштабные криминальные действия одного никогда не укроются от другого, – раздумывал я, машинально управляя автомобилем. – Возможно, сверху есть кто-то еще. До них мне не добраться, да и нет такой необходимости. Неплохо бы разобраться с этими личностями».

Я въезжаю в небольшой микрорайон, где проживает полковник Трухин, покрутив головой, поворачиваю налево и вскоре попадаю на улицу Поедова. Длина ее составляет не более трехсот метров. По обеим сторонам стоят типовые девятиэтажные дома, коими в свое время застраивались все советские города.