Ликвидатор

На эту встречу они взяли для прикрытия человека из посольства. Действующего морского пехотинца, прикомандированного к его охране. У него была машина с русскими номерами, пистолет, полуавтоматический дробовик, русские документы, и он умел говорить по-русски. На всякий случай – силовое прикрытие. По правилам – морских пехотинцев должно было быть как минимум двое, но им с трудом выделили и одного. После взрыва в Лэнгли все американские дипломатические представительства перевели на усиленный режим охраны…

– «Мерседес» справа, – сказал Дэниэл.

– Ага. Вижу… – Тэд начал пристраиваться за ним.

На воротах был шлагбаум и была охрана. Не русские. В «Мерседесе» открылось окошко, водитель о чем-то переговорил с охранником, после чего проехал внутрь. Охранник показал и им – проезжайте…

Они медленно проехали, оказавшись на территории рынка, который рынком никогда не числился…

Траки стояли сплошной стеной, дверцы полуприцепов были открыты, прямо с них шла торговля – очевидно, оптом, крупными партиями. Рядом стояли небольшие грузовички, в них все и загружали.

Тэд сунул телефон.

– Держи связь. Его Ник зовут, можно Николай…

Чем-то все это напоминало Багдад. От багдадского рынка все это отличалось тем, что не было зазывал и товар развозили на небольших и средних грузовичках, а на заборах не было почти никаких надписей. Еще пахло мочой и гнилью. Все двигались молча, как муравьи, сделки заключались быстро – деловитая и собранная нация, совсем не похожая на арабов, неторопливых и каких-то расхлябанных. Было похоже, что они попали в чрево кита.

– О’кей, Ник, ты слышишь нас?

– Да, сэр. Через главный вход не пройти, попробую с запасным. У вас все о’кей?

– Все о’кей, пока не прибыли на место. Ты видишь нас?

– Да, сэр, у меня навигатор. Все нормально.

– Понял, отбой.

В Багдаде чаще всего им удавалось выбить беспилотник, и операция координировалась с него. В Москве об этом, конечно же, не могло быть и речи.

Они свернули в какой-то проулок. Грузовики стояли так плотно, что между ними едва удавалось протиснуться, не ободрав машину. Люди не обращали на них никакого внимания, просто делали покупки и занимались своими делами.

Снова поворот. Они выехали на еще одну торговую улицу, торговали и тут. «Мерседес» остановился.

Из «Мерседеса» вышел не один Юрий, их было двое. Второй чуть выше ростом, такой же неприметный, как и все русские. Юрий махнул им рукой.

Они зашли в пространство между двумя траками, которое было не больше трех футов. Было неудобно – но с другой стороны, здесь никто не прослушает. Совсем рядом работал дизельный двигатель трака, дышать было нечем от выхлопа. Под ногами был упаковочный картон и раздавленные фрукты; было непонятно вообще, чистил ли кто-либо когда-либо эту территорию.

– Это Виктор Александрович, – представил приехавшего с ним человека Юрий. – Это Федор и Даниил.

Ефимофф, стараясь не фокусировать взгляд – люди не любят, когда им смотрят прямо в глаза, присмотрелся к русскому, который должен был дать им информацию. Серые, неопределенного цвета волосы, незапоминающееся лицо, короткие усики. Кожа лица нездоровая, какая бывает у курильщиков и тех, кто много времени проводит в затхлых, темных помещениях. Сетки капилляров, свидетельствующих о злоупотреблении алкоголем, нет. Одет, похоже, дорого, но не следит за собой – весь воротник рубашки в перхоти. Из-под рукава выглядывает браслет часов, по виду дорогих. Богатого человека можно узнать по обуви и по часам, как бы он ни был одет. Лейтенант-коммандер перевел взгляд на обувь – не похожа на заказную.

Тэд тем временем проигрывал ту же самую пластинку, заверяя высокопоставленного офицера российской контрразведки в преимуществе сотрудничества с Соединенными Штатами Америки, стараясь поселить в его сознании мысль, что, сотрудничая с США, он оказывает услугу не только США, но и всему цивилизованному миру, и в конце концов, и самой России. Это был стандартный почерк американских разведчиков: и в Багдаде, и в Кабуле они говорили информаторам: помоги не нам, помоги себе, своей стране стать немного лучше. Иногда это даже было правдой, особенно поначалу…

Офицер выслушал короткую речь, и что-то подсказывало Дэниэлу, что ни одно слово не воспринял всерьез. Конечно, остаются еще деньги: зеленые американские доллары, гринбеки, мертвые президенты. Вафли, хрусты, капуста. У *censored*ток бессмысленно искать совесть и мотивацию: ты просто платишь им деньги, и они ложатся с тобой в постель. А этот русский ничуть не менее продажен, чем остальные. Нет проблем. Но он помнил и другое: не раз и не два они думали, что купили человека и все о’кей – а потом гремел взрыв, и кто-то погибал, неожиданно и страшно. Или появлялся на коленях на фоне черного флага, в окружении ублюдков.

– Это дорого будет стоить… – заявил русский. – Пятьдесят штук сейчас, дальше – в зависимости от того, что я выясню.

– Пятьдесят штук? Да это слишком… ради бога, пятьдесят штук. Мы же ничего не имеем пока, никакой информации.