Ликвидатор

Утром они выехали на трассу. Двадцать километров — и неприметный поворот, не напрямую — а с заправки, специально тут построенной. Униформированный пост, потом скрытый пост — уже шляпы (прим. автора — охрана особо важных объектов, сленговое название. Видимо, от того, что раньше к костюму обязательно полагалась мужская шляпа, и охранники носили ее вместе с гражданским костюмом). Везде по звонку их пропускали…

Полковник был в принципе неплохим человеком. Он понимал, что скорее всего то, что они делают, не совсем законно. Но все это перекрывалось одним фактом: он был на сто процентов уверен, что этот обоссавшийся ублюдок — виновен. В чем-то, но виновен. Такова особенность нынешней власти — невиновных просто нет. И в кои-то веки раз виновный будет по-настоящему привлечен к ответственности — без шуток, без лукавого «условно». А это грело душу. Потому что полковник был обычным человеком и от вопиющей безнаказанности просто устал…

На воротах их остановили и дальше уже не пустили. Подкатили трое холуев на чем-то, напоминающем гольф-кар, небольшой бесшумной машине на электротяге. Здоровые, в теле, холеные… на них пахать можно, а они тут… отсиживаются, холуи поганые. Полковник, немного отошедший от обычного мандража после захвата в родном доме, снова ощутил, как в нем вскипает изнутри мутное варево злобы…

— Задержанный у вас? Мы его забираем…

Полковник преградил путь, так что холуй нарвался на локоть.

— Ты кто такой, дядя? Документики имеются?

Холуй поморщился от боли, недоуменно посмотрел на него. «Зеленый человечек» (прим. автора — такое выражение прижилось в МО во времена министра с кличкой Табуреткин и потом пошло дальше. Зеленые человечки — люди в форме. Сами понимаете, что такое отношение к военным до добра не доведет), да еще и с голосом — чудеса. Он сам — представитель власти, представитель всемогущего Сергея Сергеевича, и его слова — это слова самого Сергея Сергеевича, его воля, его приказ. Хотя… и шум поднимать тоже не стоит. Лучше без шума. Потому что полкан этот — явный псих, по глазам видно. А случись чего — за него впрягаться не будут. Проблемы негров шерифа не волнуют…

— Нам сказали забрать, и мы забираем… — примирительным тоном сказал он. — Если вопросы есть, позвони, кто там тобой командует, спроси. Тебе скажут.

Полковник смерил взглядом холуя, достал телефон, набрал номер. Коротко переговорил с человеком в Центральном аппарате, который и послал их на захват. Отступил в сторону.

— Давай… забирай.

А про себя подумал: откуда только такие гниды берутся? Здоровый мужик, епт… неужели ему в кайф… холуйствовать?

Двое тренированных холуев привычно протащили обмякшее от страха тело в ссаном костюме по дорожке и бросили рядом с небольшой, похожей на избушку на курьих ножках беседкой. Оттуда вкусно пахло шашлыком.

— Подождать, Сергей Сергеевич?

Повинуясь начальственному жесту — моментально растворились в тиши векового леса. Двое из ларца, одинаковых с лица, не иначе.

Сергей Сергеевич, не торопясь, доел шашлык с шампура. Шашлык был настоящий, вкусный, его готовил грузин, и из баранины — не из свинины, не из говядины, как обычно готовят в России — из настоящей баранины, которую перед этим отмачивал в сложном уксусном растворе, чтобы убрать горечь. Баранина мясо сложное, с запахом, с плохим жиром, его надо уметь и выбирать и готовить. Но этот шашлык готовил настоящий мастер.

Доев шашлык, Сергей Сергеевич спустился на засыпанную песком полянку перед беседкой. Солнце уже грело, день обещал быть жарким.

— Ты что сделал, гнида педерастическая?..

Молчание.

— Ты что сделал, петух топтаный… — повторил Сергей Сергеевич и, не получив ответа, ударил лежащего подчиненного ногой в живот. Затем, озверев, принялся пинать его, хекая и тяжело дыша, как в драке. И не прекращал, пока не заболело сердце и не появилось скверное ощущение онемения в левой руке. Он уже знал, что это — преддверие инфаркта, и что бы ты ни делал, надо прекращать.

Утомившись, он вернулся на веранду, мрачно посмотрел на стол. Водка ждала его — отличная, чистая как слеза, нескольких ступеней очистки, настоянная на кедровых орешках — но водку было нельзя. Он схватил кувшин со свежевыжатым клюквенным морсом, отхлебнул. Немного успокоился. Он зверели знал это за собой. А сейчас звереть было нельзя, надо было сохранять трезвый рассудок…

Глотнув еще морса, он вернулся на полянку. Подошел к избитому им человеку.

— Ты что сделал, гнида? Ты хоть знаешь, что теперь будет?

Вместо ответа избитый человек вдруг заплакал. Потом вдруг дернулся, Сергей Сергеевич не успел убрать ногу — чиновник схватил ее и начал целовать ботинок, мусоля дорогущую британскую кожу слюнями, соплями и кровью.