Ликвидатор

– Ваше предложение звучит весьма заманчиво, – ответил Прохоров внимательно наблюдающему за его реакцией на сделанное предложение профессору. – Да, я нуждаюсь в деньгах и нормальных условиях жизни. Но… – он заметил, как мгновенно напряглись мускулы на лице Славгородского, – если честно, у меня нет денег даже на переезд на новое место. Ведь нужно заказывать контейнер, оформлять множество документов о выписке-прописке и всякое такое. А как не раз говорила мне моя жена, у научных работников руки не из того места растут!

Славгородский натянуто рассмеялся, на лице же Дедовского появилась презрительная гримаса: «И когда только недотепа Прохоров смог стать таким практичным и предусмотрительным? Чувствует, что профессор его с потрохами покупает, так старается выжать из него по полной схеме… Вообще он стал какой-то странный в последнее время. Даже потолстел, чего не припомню за все пятнадцать лет его работы. Что-то здесь не так…»

– Вадим Витальевич, все это такая ерунда! – Профессор достал из нагрудного кармана носовой платок и высморкался, громко свистя бронхами. – Я все организую. Вам только нужно подписать трудовой договор, а дальше пусть вашу многоуважаемую жену ничего не беспокоит. В будущем все проблемы подобного рода будут решать специалисты, достаточно только написать письменную заявку.

– Неужели? – Прохоров без разрешения директора института извлек из пачки сигарету и закурил, не обращая внимания на покрасневшее от раздражения лицо властного управителя. Дедовской очень любил, когда все сотрудники института пляшут под его дудочку, а тут такая неслыханная наглость! И ведь прекрасно знает, стервец, что хозяин просторного кабинета на дух не переносит табачный дым, так как является астматиком со стажем.

– Всё до невозможности просто. – Славгородский поднял стоящий рядом с ним «дипломат» и достал оттуда два белых листа с напечатанным текстом и уже проставленными печатями. – Берите авторучку и подписывайте… – Он протянул Вадиму Витальевичу золотой «паркер».

Прохоров нашел глазами одиноко стоящую на подоконнике тарелочку от недавно выброшенного завядшего цветка в горшке, сделал две глубокие затяжки, раздавил сигарету и взял из рук Славгородского один экземпляр договора. Внимательно прочитал его и вернул хозяину.

– Не подходит.

– Что? Что именно вас не устраивает? – забеспокоился профессор, а директор института аж заёрзал на своем кожаном кресле, вот до какой степени его раздражали происходящие прямо на глазах перемены в некогда тихом и сереньком сотруднике. Сразу же после открытия алгоритма он стал циничным и самолюбивым, как кинозвезда. Противно! Скорей бы его вышвырнуть!.

– Здесь написано, что договор всего на три года. А потом? Квартиру отберут, переведут в какое-нибудь захолустье, так или нет? – Прохоров прекрасно знал, что это не так, но ему хотелось, чтобы заезжий профессор начал его уговаривать и обещать золотые горы. Прохоров очень хотел признания своих бесспорно выдающихся открытий в области психотропных систем. С недавних пор он понял, что вправе сам ставить условия и не мог отказать себе в таком удовольствии.

– Здесь всё гораздо проще, – отмахнулся Славгородский – Квартира записывается на ваше имя. А насчёт договора… Если я решу, что специалист мне полезен для дальнейшей работы, то он будет работать в моём Центре и после окончания срока договора.

Профессор сделал особое ударение на словах «я» и «моём», поэтому Прохоров решил не перегибать палку, а молча взял у Славгородского «паркер» стоимостью две тысячи долларов и поставил свою подпись на обоих экземплярах документа.

Пока он скрипел золотым пером по бумаге, в кабинете директора института повисла полная тишина. Только едва слышно жужжала бьющаяся о стекло за массивными красными шторами глупая муха.

Несколько дней назад она соблазнилась доносившимся из открытой форточки запахом лежавших на столе Дедовского свежих булочек, обсыпанных сахарной пудрой, залетела в кабинет и наелась досыта, но когда решила убраться восвояси, оказалось, что форточку закрыли. Теперь ее ждала неминуемая смерть – либо медленная, в попытках пробиться на свободу через прозрачное, но такое крепкое стекло, либо мгновенная – от удара мухобойкой.

Старший научный сотрудник закрытого НИИ не знал, что, начиная со дня похищения маленькой Даши, его собственная жизнь стала зеркальным отражением судьбы попавшей в кабинет Дедовского мухи. Ведь он только прикоснулся к заветной кормушке. В дальнейшем, как и муха, он влезет в нее руками и ногами. А когда осознает всю глубину затянувшей его бездны, будет уже слишком поздно…

– С этим закончили. – Славгородский аккуратно спрятал в чемоданчик подписанные инженером листы, но тут же достал оттуда еще два. – И такие вот, будьте добры…

– А эти зачем? – Прохоров, быстро пробежал глазами текст и непроизвольно тяжело вздохнул. Перед ним лежала подписка о неразглашении государственной тайны.

– Какие-то проблемы, Вадим Витальевич? Или мне показалось? – прищурился Славгородский, и в глазах его появилась усмешка.