Ликвидатор

– Она не хочет быть просто внучкой дона Стефано, – собрался наконец с мыслями Бернардо. – Я тут не раз говорил с Гвидо и Карло, они мне многое порассказали. И другие тоже иногда болтали… разное. Она недолюбливает братьев, особенно старшего, ей ничего нельзя приказать. Родители, как мать, так и отец, пытались, но Джулия сбегала при попытке ограничить свободу. Даже пырнула кухонным ножом одного из тех, кто должен был ее… поучить. Это в двенадцать-то лет.

– Какие дивные побеги расцветают в саду семьи Гримани. Впечатлен.

– Побеги… Если розы имеют шипы, которые немного колют руки садовника, то этот цветок растет среди спиралей колючей проволоки. Дон Стефано ее многим пытался поручать, никто не выдерживал. Ее же нельзя трогать, а сама она может «тронуть» кого угодно и за что угодно. Скорее бы замуж ее выдали!

– Без желания невесты? – хмыкнул я. – Сомнительно. Если я верно понял характер этого дикого цветочка, она скорее на брачном ложе не то зарежет нежеланную персону, не то сперва кастрирует, а потом уже зарежет. Или оставит… непонятно только, что для бедолаги будет худшим исходом.

– Она такая. Немного безумная… как и ты, Тони. Уж извини.

Бернардо поежился, словно в комнате неожиданно резко похолодало. Но не из-за опасения, что я восприму последние сказанные слова как оскорбление. С чего бы? Толика безумия лишь обостряет разум, я сам это неоднократно говорил. В том числе и в его присутствии. Он не мог этого не запомнить хотя бы потому, что сперва сильно удивлялся. Только безумие безумию рознь, равно как и его доля в общем разуме того или иного человека. Все слишком индивидуально, четких оценок в принципе не существует.

Не-ет, пугала его исключительно Джулия Гримани. Не в своем нынешнем статусе, а в том, который она могла приобрести, пусть и с весьма малой вероятностью. Женщины в итальянской, а особенно сицилийской мафии никогда не были на первых ролях. В лучшем для них случае нашептывали мужьям, братьям или сыновьям советы, но так, чтобы это не становилось известным в кругу семьи и тем паче клана. Только времена-то меняются, равно как и люди. Особенно некоторые, с большими амбициями и той самой долей жесткости и безумия в глазах. И крови ни разу не боящиеся, равно как отказывающиеся плясать под заказанную даже родной кровью музыку.

Необычная персона. А еще перспективная, примерно как не ограненный алмаз. Попадет к ювелиру-халтурщику – вместо шедевра вполне может расколоть на несколько малых камней, что является форменным святотатством. К типичному так называемому «коммерческому мастеру» – превратится в типовую поделку, пусть дорогую, но ничем не выделяющуюся. Зато если подойти к делу с душой, не гоняясь за рыночной конъюнктурой и желанием понравиться всем критикам… О, тогда и только тогда появляется шанс раскрыть все то, что скрывается внутри.

Можно сказать, что человек это не какой-то там кристалл, у него есть собственная воля, желания. Истинно так. И пусть большая часть позволяет себе уподобиться безвольным болванкам и их можно «гранить» как угодно «ювелирам», но там и качество материала откровенно бросовое, затрат не стоящее. Меньшая же часть – эти да, редко когда позволяют «гранить» себя, помимо собственной воли. Отсюда и вырисовывалась необходимость получить необходимый уровень доверия. Начальные шаги уже сделаны, ведь, несмотря на всю свою ядовитость и кажущуюся злобность, Джулия уже приняла меня… как раздражающий местами, но интересный и более того, полезный элемент окружающего мира. Вдобавок не склонный перед ней заискивать или пытаться давить, опираясь на явные, скрытые или вовсе мнимые распоряжения/пожелания родни.

Ба-бах! Хорошо дверью хлопнули, от всей души. И затейливые итальянские ругательства с сицилийскими изюминками, они тоже добавляли пикантности происходящему. А уж как удивился Рикконе, когда у него был похищен еще полный на треть стакан с тем самым ромом да хлобыстнут разом, без закуски… это и словами не описать. Тут надо было исключительно видеть.

– Судя по твоему виду, беседа с любимым родственников особенно удалась, – констатировал я очевидный факт. – И до чего в итоге договорились, о грозная синьорина?

– До курорта на одном из островов Средиземного моря! На полгода! Чтобы я там сидела как в большой такой золоченой клетке, пила коктейли, заводила правильные знакомства с возможными женихами и не вляпывалась в неприятности, Старый… нет, не моралист, а ортодокс и ретроград. Моралист бы меня в те обоеполые блядюшники не сослал, – рыкнула Гримани. – Знает, что я ему целибат блюсти не нанималась и не блюду уже… лет пять.

Девятнадцать с хвостиком минус пять – получаем четырнадцать с гаком. Нет, вполне нормальный возраст для первых опытов на нелегком постельном фронте.

– Полгода. Невеликий срок.