Ликвидатор, или Когда тебя не стало

– Еще бы! Такие не умирают. Вот сейчас сижу и пою тебя с ложечки, как маленького. Думаю, что это мне когда-нибудь зачтется. Между прочим, я уже во второй раз спасаю тебе жизнь. Теперь ты дважды мой должник. Усек?

– Усек. – Он постарался улыбнуться, но это далось ему с большим трудом, наверное, мучили дикие боли.

Через несколько минут Павел закрыл глаза и погрузился в сон. Я легла рядом и моментально отключилась.

Глава 7

Проснулась я в тот момент, когда в доме появилась баба Тасья. Павел по-прежнему спал.

– Баба Тасья, Павел еще слишком слаб. Мне надо исчезнуть на пару дней, присмотрите за ним. Я в долгу не останусь.

– Конечно, присмотрю. О чем разговор? Делай свои дела и не волнуйся. Послушай, доченька, ты бы покрасилась. Уж больно старою ты выглядишь с такими волосами. Что бы ни случилось, я все понимаю, но жизнь-то продолжается. Муж у тебя молодой, подумай о нем, – по-доброму сказала она. Я улыбнулась и чмокнула бабулю в щеку.

Натянув кепку на глаза, я села на электричку и поехала в город. В голове постепенно зрел план дальнейших действий. В снятой малогабаритке показываться нельзя. Это может быть опасно. Лежащий в пакете пистолет грел душу и поднимал настроение. Баба Тасья права, нужно покрасить волосы. Да и переодеться не мешало. Не исключено, что в таком виде на любом углу наша доблестная милиция может остановить меня для проверки документов.

Только вот куда податься? Неожиданно я вспомнила про одну хорошую подругу, вернее, бывшую подругу. Вот уже несколько лет мы не поддерживали отношений, но было время, когда мы были очень близки и практически не разлучались. Мы учились на одном курсе, участвовали в студенческих капустниках, зубрили теорию и писали красочные рефераты. Я никогда не пыталась узнать, как сложилась ее дальнейшая судьба и актерская карьера. С того момента, как в мою жизнь вошел Матвей, я бросила институт и пренебрегла нашей дружбой. Она, конечно, обиделась и, наверное, уже давно забыла о моем существовании. Но у меня в памяти остался ее телефон, даже записная книжка не потребовалась.

Интересно, где она сейчас? Может, уехала из Москвы, а может, вышла замуж и больше не проживает по этому адресу?

Я решила набрать номер и попытать счастья. Трубку сняли почти сразу.

Вне всякого сомнения, это был Маринкин голос.

– Марина, здравствуй, это Жанна, – тяжело вздохнула я.

– Жанна?!

– Не узнала?

– Почему не узнала, узнала. Случилось землетрясение или стихийное бедствие? Чем обязана твоему звонку?

– Мне надо тебя увидеть.

– Странное дело, столько лет ты не жаждала меня лицезреть, а теперь что случилось?

– Это не телефонный разговор. Ты не против, если я к тебе сейчас приеду?

– Приезжай, – с безразличием сказала подруга и положила трубку.

Через полчаса я уже звонила в Маринкину дверь. Она открыла и уставилась на меня так, словно перед ней стояло привидение.

– Господи, на кого ты похожа?! Ты что, сбомжевалась, что ли, или с огорода приехала?

– Ни то и ни другое. – Я отодвинула ее в сторону и зашла в квартиру.

Затем сняла кепку и внимательно посмотрела на бывшую подругу. Та взвизгнула и прижалась к стене.

– Что это у тебя с головой? Ты что, поседела, что ли?

– Как видишь. Закрой дверь и ответь мне на один вопрос: я в этом доме на кофе могу рассчитывать?

– Почему не можешь, можешь, – испуганно ответила подруга.

Мы прошли на кухню. Марина поставила варить кофе и стала делать бутерброды. Все это время она не сводила с меня глаз. Я положила голову на стол и громко заревела. Затем взяла чашку и поведала подруге свою печальную историю.

Маринка внимательно слушала, губы ее дрожали, глаза были напряженными. Когда я замолчала, она отпила из своей кружки и тихо произнесла:

– Почему ты не позвонила мне раньше, когда был жив Матвей и когда у тебя все было хорошо?

– Прости. Знаешь, только сейчас я начинаю понимать, что у меня ничего хорошего с Матвеем не было. Он любил меня, не спорю, да и я его тоже, только это была вовсе не я, а бездушная, холеная, зажравшаяся сука. Я не звонила потому, что, будучи замужем, стала неудачницей, понимаешь? Мне не хотелось ворошить то, что было связано с моей театральной студенческой жизнью. Я не состоялась как личность. Половина наших однокурсников ведут какие-то программы на телевидении, даже те, кто вообще не подавал никаких надежд. Это профессиональная зависть, пойми. Ты для меня была бы напоминанием о моей несбывшейся мечте, а это для меня очень больно. Ты, наверное, стала замечательной актрисой, играешь в солидном театре…

– Это не объяснение.

– Может быть.

– Я не стала замечательной актрисой, а осталась преподавать на кафедре.

– Почему?

– Не каждый может пробиться туда, куда он хочет. К тому же я никогда не подавала каких-то особых надежд.

– Ты замужем?

– Разведена. Детей нет. Я хотела тебе позвонить, но не позволяла гордость. Ты очень резко оборвала наши отношения, казалось, что, кроме Матвея, для тебя вообще больше никто не существует.

– Надо было позвонить.

– Думаешь? Мне казалось, что тебе это не надо. Послушай, давай выпьем.

– Давай.