Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книги 1, 2, 3. Самая полная версия

Очень многие уверены в том, что, чтобы жизнь не прошла впустую, нужно пожить и для себя. А я вот не желаю, чтобы на моей могильной плите было написано: «ЖИЛ ДЛЯ СЕБЯ». Но дело не в том, что у меня так и не получилось, а в невозможности такого существования у Надежды Хлебниковой. Если задуматься, то понимаешь: любящий человек не может жить по-другому, кроме как ради и для любимого. Она жила и живет до сих пор ради памяти своего мужа.

Кто-то скажет: «Хм, глупо, давно нужно было начинать жить для себя». Кто-то парирует: «А разве любящий человек сможет по-другому?!». Могут быть и другие фразы, вплоть до зависти Тимуру, имеющему такую супругу до сих пор!

Но жить ради человека, которого уже нет, как бы это странно не звучало, не значит существовать только этим, ведь жизнь, пусть даже такая, продолжается.

Поставив себе цель, почти ее достигнув, вдова, найдя новые, последовательно и уверенно, направлялась к ним.

Вернемся снова к «прениям» – это, когда после окончания судебного следствия по закону появляется возможность, в присутствии присяжных и других участников заседаний, «вживую» пытаться доказывать или опровергать мнение противоположной стороны, основываясь только на исследованном материале и только на нем.

Вдова долго готовилась к этому моменту, а прения – это всегда диалог, начинающийся с монолога первого выступающего. Здесь открывается множество возможностей опровержений, в том числе с использованием сказанного обвинением или защитой, а потому каждое слово следует взвешивать не по одном разу, чтобы не дать со своей же помощью себя «загнать в угол». Какой бы правда не была, ее всегда можно представить ложью, как, впрочем, и наоборот – подобные примеры мы имеем возможность видеть по телеэкранам, на которых настоящее положение вещей в стране очень удачно извращают и представляют с обратным знаком. Ах, как большинство переживает о происходящем за рубежом, совсем не замечая происходящего у нас!

А у нас, между прочим, высокопоставленные чиновники прямо заявляют с экранов телевизоров, мало того, доказывают – мафия бессмертна! Что удивляться, когда эти люди сначала в подведении итогов своей деятельности рапортуют о полном ее уничтожении, мол, «организованная преступность искоренена полностью», через год то же самое, слово в слово, звучит, с той же трибуны, а по прошествии еще двух лет удивленные телезрители внимают этой же информации, понимая: сколько ее не уничтожай, на следующий год приходится, полностью уничтоженную, громить заново – прямо как птица Феникс, возрождающаяся из своего же пепла. А ведь об этом знали еще в семидесятые годы прошлого столетия в СССР, нужно только вспомнить очень симпатичный персонаж из фильма «Невероятные приключения итальянцев в России», говорившего открытым текстом на чисто русском языке: «Мафия бессмертна!»…

Так вот, прения…

Надежда Юрьевна решила придерживаться своего обновленного мнения, направив свои «выстрелы» против основных претендентов на ее месть. Эта умная женщина оказалась способна не только четко для себя разграничить виновных и пострадавших на скамье подсудимых, но и убедить в этом остальных. «Пострадавших», я имею в виду, не только провинившихся и достойных соответствующего наказания, но и тоже имеющих право быть понятыми.

Итак, Надежда Юрьевна – приведем текст ее выступления, взятый из протоколов судебных заседаний, с некоторыми комментариями с ее же слов:

«Уважаемые присяжные! Ваша честь! Судьба распорядилась так, что на данном судебном процессе я представляю сторону обвинения. Но свой голос я отдаю защите… – При этом заявлении зал оглох, большинству показалась в произнесенных словах закравшаяся ошибка, а обвинитель хотела швырнуть в нее стулом, ибо такое начало полностью рушило ее обвинительную речь. Но вдове было это совершенно не важно:

– Меня тут адвокат Олега Александровича обвинил, что я пытаюсь Вас убедить в том, что бывают убийцы хорошие и плохие. Это не так! Человек – убийцей может стать или нет. Но убийцей может быть любая мать, защищающая своего ребенка! Я жалею, что не смогла убить Кондратьева в то утро у подъезда. Я жалею, что не смогла защитить жизнь своего мужа и убить Ческиса. Можно убить, спасая близкого. Убивают солдаты, защищая Родину. Любой человек, обладающий здоровым инстинктом самосохранения, может убить, спасая свою жизнь. Можно убить от страха, можно сделать это, находясь в состоянии аффекта, от безысходности.