Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера

Бег на природе по пересечённой местности или песку для проживающего в городе и любящего этот вид спорта — дорогое удовольствие. Пробегая по 10 километров и вентилируя свои лёгкие свежим и чистым воздухом, я не замечал ни усталости, ни тяжести в ногах, и мог к вечеру увлечь себя велосипедной прогулкой. Я очень печалился о расставании с этим местом, но, кроме других, была ещё одна причина продажи — постройка нового дома недалеко от Москвы. Прежних доходов не было, так как перестала существовать и сама группировка, а зарабатываемых денег явно не хватало. Снабженческие, часть прорабских и дизайнерских обязанностей пришлось взять (правда, с радостью и интересом) на себя, что позволило сэкономить не только средства, но и нервы. Тогда же я продал всё, что имел — ещё один домик на Медвежьих озёрах в Подмосковье, две небольшие квартирки, теперь усадебку, позанимал, где смог недостающее, и за три года справился с поставленной и казавшейся фантастической поначалу задачей. Я спешил, предчувствуя что-то с 2003 года, а с 2004-го был уже и предупреждён о надвигающейся со стороны правоохранительных органов опасности.

Спешил я так же ещё и потому, что чувствовал обязанность оставить что-то, и успел «тютелька в тютельку». Теперь у моей семьи, пусть и уже бывшей, есть хоть что-то в виде финансовой подушки безопасности, и это придаёт спокойствие и чувство выполненного долга.

После «города», как мы называли несколько строений, огороженных забором, остались тёплые, весёлые воспоминания о спокойных, с наслаждением прожитых вдвоём днях, с поездками на пикники, прогулками, грибными путешествиями, баней, катанием с горок, и о согревающих в прямом и переносном смысле вечерах у камина. Запомнились и дружеские веселья семьями и, конечно, проведённая в полном собрании нашего коллектива, знакомого с детства, встреча нового, 2001 года, когда этот небольшой домик вместил 24 человека взрослых и детей. Сбылась давнишняя моя мечта — собрать всех на природе, с санными развлечениями, прямо от бани, с зимним шашлыком в застеклённой шашлычнице, стоящей прямо над обрывом в пруд, с катанием на снегокатах, охотой и прогулками со снежками и салками.

Место, где сбываются, казалось бы, недосягаемые желания, оно нравилось мне больше, чем любое другое, в любом другом уголке мира, когда-либо мною посещаемое. А потом вдали от родины, кажется, я перестаю жить полной жизнью, мрачнею и скучаю, просто существую.

Странно, первая моя супруга, в своё время обеспокоенная нестабильным состоянием семьи, обращалась к гадалке, и та, по моей фотографии, вещала следующее: «Сейчас его жизнь протекает в опасностях, но огибает самые острые камни, потом наступит время, на десять лет, по прошествии которого всё станет хорошо. У него будет много домов, но все они будут не его. Многие из них он потеряет. Вы разведётесь, возможно, встретясь в старости». Эта усадьба — потерянный третий дом: первая трёхкомнатная квартира осталась супруге и сыну, как, в принципе и должно быть, второй дом — в Окатове, третий — в Спас-Деменске и пока первый, который удалось продать. Что называется — бизнес «по-русски».

В принципе, в предсказания я не верю, и многое из поведанного заранее не сбывается, хотя при одном условии: если в этом разувериться. А потом сейчас уже не та жизнь, что была раньше. Прежняя закончилась 24 сентября 2008 года, при вынесении вердикта присяжных на втором суде, своим окончанием дав рождение жизни новой, в которой я пока ещё младенец. Но это лично моё восприятие, на котором я не настаиваю.

Развод же наш с Ольгой, женщиной основательной и самодостаточной (кстати, способной обеспечить себя, что она всегда и делала, имея диплом акушера-гинеколога, а впоследствии увлекшейся каким-то другим, достаточно успешным бизнесом), был не совсем разводом, но вынужденным мероприятием из-за появившихся проблем. По обоюдному согласию и моему предложению с адвокатом было подано заявление о моей пропаже без вести, что через пол года и подтвердил суд и что было почти правдой, ибо я действительно исчез. Брак аннулировали, то же самое и с моей долей в недвижимости, так что бомж и голодранец я уже давно, и всё своё ношу с собой — эти слова Бианта, явно имевшего в виду свои духовные богатства, как нельзя лучше удовлетворяют сегодняшнему моему состоянию.

* * *

Эти полтора года после смерти Григория, «Усатого» и «Банщика», были не самыми спокойными, работы было много, хотя только по добыче информации. Почти всё, что я делал, получалось, и выходило неплохо.

Но оставшийся «у руля» «Ося» вёл периодически локальные войны, и Андрей не всегда мог увильнуть от «барщины», предпочитая отделаться «продналогом».