Ликвидатор. Терракотовое пламя

К его дому раньше народная тропа не зарастала, все хотели Болотного Лекаря навестить, гостинцев ему принести, попросить чего или подлечиться. Это потом он стал жить уединённо, почти ни с кем из людей не общаясь, всё, в основном, с зомбяками да зверушками местными норовя говорить.

Я как-то спросил у отца, почему он людей начал сторониться, ну он и выдал мне всё как на духу. Оказалось, он их просто видеть больше не хочет. А всё потому, что измельчал народ, не тот пошёл: мол, зависть им глаза застит, сердца злоба гложет, а души от ненависти чернее угля стали; все только о том и думают, где бы хапнуть да побольше урвать; за хабар убить готовы, руку помощи раненому не подадут, возьмут его добычу и в лучшем случае добьют, чтоб не мучился, а в худшем – подыхать оставят, да ещё и воду с едой и лекарствами заберут, чтобы, значит, страдал подольше. Сказал так отец, выдохнул и напоследок добавил, что нынче зомби человечнее людей пошли, с ними хоть по душам поговорить можно, а у этих одни деньги на уме.

Помню, тогда я решил: совсем сбрендил старик, из ума выжил на болоте своём. Это сейчас мне понятно, что батя, как всегда, оказался прав, но для осознания простой истины потребовалось целых пять лет и дурная компания. Потому и сидел я в тот день, когда началась эта история, по уши в дерьме, причём, в прямом смысле слова, выжидая, когда ублюдки с нашивками клана «Чёрные волки» свалят с Пустошей.

Знал бы, что встречусь с ними там, ни за что бы туда не пошёл за слюнными железами мохнатого слизня. Этих тварей и на отцовском болоте полно, да и в топях Туманной Долины они водятся в изобилии. Конечно, таких крупных, как здешние слизняки, там отродясь не было (следовательно, и железы у них сильно отличаются в размерах не в лучшую сторону), но целая шкура стоит дороже, чем несколько здоровенных, истекающих слизью комков.

Я вообще не понимаю, как эту липкую, дурно пахнущую гадость можно использовать. А ведь, говорят, эти железы в европах за большие деньги покупают парфюмерные компании. Вроде как в выделяемой железами слизняков субстанции содержатся особые вещества, из-за которых духи становятся поистине «долгоиграющими». А ещё ходят слухи, будто бы секрет этих желез – один из главных компонентов лекарства от рака.

Не знаю, правда это или нет, но учёные и торговцы предлагают хорошие деньги за эту дрянь, только вот желающих её добывать почти не находится. В основном, новички да лузеры всякие, мечтающие легко денег поднять, за это дело берутся, а матёрые сталкачи предпочитают с такими заказами не связываться. Слишком тонкие стенки у слюнных желез, а давление внутри – ого-го. Одно неверное движение, и они взрываются в руках, как бешеные огурцы. Вот и стоишь потом, весь с ног до головы в зелёной дряни измазанный. Ладно бы она отмывалась легко, так ведь фиг ещё ототрёшь, и воняет так, что метки скунса на её фоне – эталон благородных запахов.

Будь моя воля, я бы тоже не стал связываться с этой работёнкой. Мне гораздо проще сходить к центру Зоны и там набрать дорогих артефактов для продажи, но меня лично попросил принести ему железы профессор Шаров. Я не хотел ему отказывать и немедленно отправился на Пустоши.

Дело здесь не только в том, что Олег Иванович – лучший друг моего отца и один из моих учителей. Профессор всегда столько для меня делал и прикрывал мои идиотские выходки, что принести ему железы было моей святой обязанностью. Кроме того, с недавних пор я работаю в отделе снабжения его исследовательской лаборатории, так что, сами понимаете, заказ на ценные органы мохнатого слизня был завуалированным приказом непосредственного работодателя. А приказы, как известно, не обсуждают, их берут и выполняют.

Ладно, как бы там ни было, а проблему с «волками» надо было решать и желательно – без стрельбы. Ага, как же! Стоило подумать о мирном решении конфликта, как «волчары» тут же шмальнули по мне из автоматов. Пули громко зачавкали, вонзаясь в податливую землю пологого холма. Я вжался в покрытый жухлой травой склон. По плечам и голове забарабанили комки почвы и срезанные пулями ветки. Повезло, вовремя заметил бывших соратников и успел нырнуть за естественное укрытие в виде раскидистого ивняка. Замешкайся я хоть на чуть-чуть, и моё прошитое пулями тело лежало бы под этим же кустом, но только с той стороны холма.

– Эй, Купрум, выходи, надо поговорить! – долетел до меня приглушённый расстоянием и ветром хриплый бас Гонзы, правой руки главаря «волков» Дикого.

– Говори, мне и отсюда хорошо слышно! – крикнул я и замер, прислушиваясь к каждому звуку. Лишённый визуальной информации (густой кустарник не только надёжно закрывал меня от врагов, но и мешал следить за ними), я надеялся вычислить их передвижения по звяканью амуниции, шороху травы и чваканью воды под ногами. Мне казалось, «волки» не сидят на месте и уже давно двинули в обход скромной возвышенности, чтобы забрать то, что, по их мнению, принадлежит им по праву.