Ликвидаторы КГБ

Пользуясь случаем, посылаю Вам письмо и прошу принять, хотя и запоздалое, но самое сердечное поздравление с юбилейным праздником 20-летия нашего Советского Союза. Сердце мое сейчас наполнено особенной гордостью, ибо в настоящий момент я весь, в целом, принадлежу Советскому Союзу, и нет у меня той раздвоенности, которая была до 22 сентября искусственно создана. Сейчас я имею полную свободу говорить всем о моем Великом Вожде Товарище Сталине и о моей Родине — Советском Союзе. Недавно мне здесь пришлось пересматривать старые журналы и познакомиться с № 1 журнала «Большевик» этого года. С большим интересом прочитал его весь, а статья «Большевики на Северном полюсе» произвела на меня большое впечатление.

В конце этой статьи приводятся слова Героя Советского Союза Водопьянова, когда ему перед полетом на полюс задали вопрос: «Как ты полетишь на полюс, и как ты там будешь садиться? А вдруг сломаешь — пешком-то далеко идти?» «Если поломаю, — сказал Водопьянов, — пешком не пойду, потому что у меня за спиной сила, мощь. Товарищ Сталин не бросит человека!» Эта спокойно сказанная фраза, но с непреклонной верой, подействовала и на меня. Сейчас я тверд, силен и спокоен, и тоже верю, что Товарищ Сталин не бросит человека. Одно только меня опечалило, это 7 ноября, когда вся наша многомиллионная страна праздновала этот день, а я не мог дать почувствовать «Васеньке» (семейное прозвище Надежды Васильевны Плевицкой. — Прим. авт.) о великом празднике. Не успел оглянуться, как снова прошло 2 недели со дня Вашего отъезда. Ничего нового в моей личной жизни не произошло. От безделья и скуки изучаю испанский язык, но полная неосведомленность о моем «Васеньке» не дает мне целиком отдаться этому делу. Как Вы полагаете, не следует ли Георгий Николаевичу теперь повидаться со мной и проработать некоторые меры, касающиеся непосредственно «Васеньки»? Я бы мог дать ряд советов чисто психологического характера, которые имели бы огромное моральное значение, учитывая почти двух месячное пребывание в заключении и необходимость ободрить, а главное — успокоить. Крепко жму Вашу руку. С искренним приветом Ваш (подпись)»[279].

Но, скорее всего, Скоблин до Испании не долетел. Свидетельством тому может служить следующая шифровка из Москвы во Францию:

«Париж Шведу Яше 28.09.1937 лично

Ваш план принимается. Хозяин просит сделать все возможное, чтобы прошло чисто. Операция не должна иметь следов. У жены должна сохраниться уверенность, что тринадцатый жив и находится дома.

Алексей»[280].

Здесь стоит напомнить, что псевдонимом «Швед» пользовался А. Орлов, «Яша» — Я. Серебрянский, «Алексей» — начальник ИНО НКВД А. Слуцкий. А если вспомнить, что непосредственно в Испанию Скоблина переправлял «Андрей», каковым псевдонимом пользовался другой мастер тайных операций — П. Судоплатов, то уместно предположить, что агента «ЕЖ/13», ставшего для НКВД обузой, просто выбросили из самолета во время полета.

За проведенную операцию по похищению Миллера («Деда»), а также за проводившуюся параллельно операцию по ликвидации перебежчика Рейсса («Раймонда») ее участники согласно указу ЦИК СССР от 13 ноября 1937 года были награждены орденами «за самоотверженное и успешное выполнение специальных заданий Правительства СССР».

Похищение Миллера вызвало немало шума и нанесло РОВС оглушительный удар, от которого он так и не смог оправиться. Новый председатель генерал-лейтенант Ф.Ф. Абрамов, занявший этот пост после исчезновения Миллера и сменивший его 22 марта 1938 года генерал-лейтенант А.П. Архангельский (1938–1957 годы) не смогли восстановить авторитет Союза, и он окончательно превратился в отжившую свой век организацию.

Как уже говорилось выше, с точки зрения советского руководства генерал Миллер был значимой фигурой белого движения на Западе, потенциально ориентированной на союз с Германией. Возможно, что так оно и было, особенно если учесть развал РОВС после его похищения. Однако личность самого Миллера на момент его похищения вызывает лишь недоумение. Оставшиеся в архивах документы рисуют образ уже не способного к активным действиям человека, безнадежно старого и, возможно, даже ослабевшего умом. Читатель сам может об этом судить по его письмам из тюрьмы, приведенным в приложении.