Ликвидаторы КГБ

Было бы несправедливо утверждать, что в послевоенной Белоруссии не возникало новых подпольных антисоветских организаций. Так, весной 1946 года возникла организация «Чайка», в начале 1946 года «Союз белорусских патриотов» и другие. Большинство их членов студенты и учащиеся местных институтов и техникумов. Они выступали за независимость республики. Численность этих организаций была небольшой. Например, по делу «Союза белорусских патриотов» к различным срокам заключения (от 5 до 25 лет) было приговорено 33 человека[813].

Белорусские чекисты не отрицают, что им приходилось сражаться с более опасными врагами, чем коллаборационисты и студенты. Так, на территории республики в первые послевоенные годы иногда появлялись члены национальных антисоветских белорусских организаций — эмиссары зарубежных спецслужб. Среди них самый известный и результативный Янка (Иван) Филистович. На территорию Белоруссии он был выброшен с парашютом 9 сентября 1951 года недалеко от родной деревни.

Первым делом после приземления он направился к своему соседу, рассказал ему, как и откуда прибыл. Затем зашел его дядя, которому диверсант также подробно рассказал о себе и о своем задании. Вообще, поведение Ивана Филистовича не вписывалось ни в какие представления о конспирации^О его возвращении знали почти все родственники и их друзья, и никто из них не бросился в ближайшее отделение милиции. А ведь среди них были весьма достойные люди, как, например. Яков Кисель, фронтовик, кавалер ордена Красной Звезды. Позже органами госбезопасности за пособничество шпиону были арестованы 17 человек. Одна из задержанных скажет: «Он все расспрашивал нас: мы за Беларусь или за Советы. Спрашивал, не выдадим ли мы его. А как мы родственника можем выдать? Да ни за что?»[814]

Вновь обратимся к публикации «Прыжок диверсанта». На протяжении года нелегал собирал сведения, свободно передвигаясь по республике, руководил партизанским отрядом, который предполагалось включить в освободительное движение Беларуси, даже пытался издать собственную газету.

На суде он рассказал, что «изучал топографию, учился пользоваться компасом, определять координаты, разжигать костер. Учился прыгать с парашютом, тренировался в стрельбе. Много читал — советские газеты и журналы, литературу… Мы все мечтали тогда, что вот-вот начнется война, и необходимо, чтобы у Беларуси были подготовленные кадры, чтобы заменить большевистскую власть»[815].

Янка Филистович совершил несколько поездок в Вильнюс и Гродно. Он работал один — до тех пор, пока не узнал о существовании банды Сергея Микулича, действовавшей в том же районе… где сам проживал. Вот такая поддержка местных жителей. В лесах действует антисоветская группа уголовников, называющих себя повстанцами и борцами с советской властью, а он о них ничего не знает. А может, просто не было других кадров для повстанческого движения.

Михаил Витушка

Шестеро бандитов, бывших полицейских, скрывавшихся от справедливого наказания за свои деяния, признали лидерство «американского шпиона». Новый командир попытался изменить действия банды, известного в округе своей жестокостью. В книге «Антисоветское подполье на территории Беларуси в 1944–1953 годах», написанной старшим научным сотрудником архива КГБ Игорем Валахановичем, приводится крайне невысокая оценка, данная Янкой Филистовичем банде: они «не имели никакого плана ни на будущее, ни на текущее время, жили просто по-волчьи, сегодняшним днем. Присмотревшись ближе, я увидел, что никто из них не имеет даже самой малой идейной подкладки». Новый лидер решил изменить деятельность бойцов, о чем позже сообщил суду: «Не организовал ни одного теракта, не позволял делать этого и участникам лесного подполья».

Командир составил текст присяги вступающих «в ряды белорусских национально-освободительных сил», пытаясь заставить жить по принципам дисциплины и конспирации. Упор в деятельности отряда планировалось перенести на агитацию. С этой целью летом 1952 года бандиты разгромили типографию газеты «Шлях да камунiзма» в деревне Вязынь (тогда — Молодечненская область) и попытались организовать свой печатный цех. И только «отсутствие необходимых навыков и некоторых деталей к типографскому оборудованию не позволило осуществить намеченные планы». Так он утверждал на суде.

Американского шпиона обнаружили не местные чекисты, а московские. Согласно официальной версии, они перехватили одно из его писем и начали розыск[816]. Интересно, что адресованные за рубеж послания, где указывал месторасположения аэродромов, численность воинских частей и другую секретную информацию, он писал… собственной кровью. Прокалывал палец, несколько капель крови разбавлял водой и этим составом вписывал текст между строк обычного письма, после чего сушил бумагу на солнце либо над огнем[817].