Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера

Первый из «наших» поединщиков уже вышел вперед, но, оценив стать противника и, главное, его вооруженность, попытался повернуть назад. Я заметил, как фельдфебель взмахнул рукой. Грохнул винтовочный выстрел на одной из вышек, и пленный боец рухнул на землю!

— Вы знаете, что так карают за трусость в любой армии мира! — возопил «глашатай».

Пленные же, осознав наконец, что обратный билет в этой игре не предусмотрен, нерешительно затоптались на месте.

— Komm zu mir![86] — Шлосс ткнул пальцем в одного из бойцов.

Тот затравленно оглянулся на толпу, глубоко вздохнул… и с яростно-испуганным криком бросился на немца.

Гефрайтер легко уклонился от атаки и сильно врезал «нашему» дубинкой по ягодицам.

«Сильный удар в область таза… Да еще гвозди…» — как я и предполагал, «наш» на ногах устоять не смог и, вскрикнув, кубарем покатился по земле. Через несколько мгновений он попытался встать, но осел — ноги его не держали. Шлосс приблизился к нему, поигрывая своей «булавой». Внимательно посмотрел… И обрушил сильнейший удар на голову поверженного противника!

«Тварь! — пронеслось в моей голове. — Ведь ясно же, что наш не боец! Добивать-то зачем?!»

— Und ist das alles was sie tun konnen?[87] — довольно улыбаясь, спросил мясник у начальника лагеря.

Ответ я не расслышал, поскольку мое внимание привлек столб пыли на дороге. «Вторая „колесница“ возвращается? Нет. Слишком быстро для телеги, запряженной людьми… Скорее всего — машина». Единственное, что я уловил, что говорили что-то про «недочеловеков».

«Тевтон-разрушитель» тем временем предложил напасть на него сразу троим. Пленные, получив численное превосходство, приободрились и начали окружать его. Я краем глаза следил за поединком и прикидывал, что делать дальше.

«Наши» бросились на немца, правда, вразнобой и не очень умело. Бойца, бросившегося в ему в ноги, Шлосс встретил ударом колена в лицо и одновременно отмахнул дубинкой по лицу другому. Не сказать, что он продемонстрировал высокое мастерство, но большой опыт уличных боев чувствовался. Явно парень был на хорошем счету в «штурмовых отрядах». Третий нападавший обхватил немца сзади за талию и попытался оторвать его от земли. Хитрый взмах дубинкой за спину — и гвозди впиваются пленному куда-то в район поясницы.

«Гвоздь в почке — это кирдык!» — констатировал я про себя.

Шлосс между тем добил бойца, которого перед этим ошеломил ударом колена, и замер в горделивой позе под приветственные клики немцев и «хиви».

Постояв немного, «варвар-гладиатор» разразился речью, наполненной презрением к «трусливым свинособакам», боящимся выйти на честный бой.

«Ага, честный. Держи карман шире! Хоть бы палку какую дали… — думал я, разглядывая ефрейтора. — Да и светиться мне, ну совершенно не с руки…»

Похоже, что больше желающих выходить на бой не было, и немцы собрались на экспресс-совещание, которое вскоре прервалось выкриком часового с вышки.

Начальник охраны встрепенулся и зашагал к воротам, сделав своим подчиненным знак получше караулить нас.

В клубах желто-серой пыли ко входу в лагерь подъехала какая-то машина. Что за машина и кто в ней находился, я не видел — мешали пыль и спины стоявших вокруг. Фельдфебель замер на проходе, прикрыв рот и нос носовым платком. Судя по его позе — к нам пожаловал кто-то важный…

Наконец мини-самум прекратился, и из машины, оказавшейся «предком Круппа» (я разглядел характерную «морду») вылезли несколько человек и направились к начальнику лагеря. В этот момент Миша-танкист сместился в сторону и своей широкой спиной перекрыл мне весь обзор. Чертыхнувшись про себя, я ввинтился в толпу, стараясь пробраться вперед.

«Мать моя, женщина!» — с трудом протиснувшись между людьми, я обомлел! Перед фельдфебелем, щеголяя новенькой эсэсовской формой, со скучающим выражением на чисто выбритом лице стоял Тотен! Рядом с ним возвышался командир!

«Вот это номер! — от радости сердце забилось сильнее, а губы сами собой расплылись в идиотской ухмылке. — Но неужели они просто заберут меня отсюда? — восторг сменился осознанием некоторой нелогичности ситуации. — Конечно, наглости и фантазии у мужиков хватит, но как насчет расчета?».

Тотен меж тем что-то сказал фельдфебелю, отчего тот вытянулся «во фрунт». До ворот было метров двадцать, и выражения лиц я видел плохо. Потом начальник лагерной охраны «отмерз» и сделал приглашающий жест. Алик благосклонно кивнул и направился к воротам. Фермер же, выполнив классический поворот «крутом», пошел к машине, за рулем которой я разглядел Бродягу. Заместителя командира я поначалу даже не узнал. По невероятной прихоти сознания в голове всплыла фраза из старой комедии: «Зачем Володька сбрил усы?».