Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера

Громила и командир переглянулись, затем унтер-штурмфюрер спросил:

— Wer sind Sie?

— Кто вы? — машинально перевел толмач.

— Diese Information ist nicht fur alle.[40]

Гориллоподобный немец пару секунд сверлил меня крайне неприятным взглядом, а затем, покосившись на унтера, что так и стоял с моим мешком в руках, скомандовал:

— Durchsucht ihn![41]

Я послушно поднял руки еще выше. Немец тщательно обхлопал меня, затем достал из одного бокового кармана пиджака скомканную повязку полицая, а из другого — пачку понтовых «офицерских» сигарет «Memphis» и коробок немецких спичек. Показал находки главному. Тот махнул рукой, брось сюда, мол. Шарфюрер завернул курительные принадлежности в повязку и кинул своему командиру. Поймав сверток, унтер-штурмфюрер внимательно осмотрел и повязку, и ее содержимое, затем достал из пачки одну сигарету, понюхал ее, после чего передал мои вещи «горилле». Шарфюрер тем временем обыскал Дымова, правда, у того сигарет в карманах не было, а была тоненькая пачка советских денег, перочинный ножик и маленькая иконка, которую по моей просьбе Леха сунул в карман еще в доме, сняв с полочки в «красном» углу. Дымовское барахло унтер не бросил, а просто отнес начальству.

Эсэсовский лейтенант что-то негромко сказал ему, после чего шарфюрер махнул рукой солдатам, стоявшим позади офицеров:

— Poltzen, Humrov! Durchsucht das Haus![42]

Два солдата сорвались с места и, пробежав рысцой несколько метров, скрылись в доме.

Те пять минут, что они там возились, во дворе стояла тишина. Я напряженно прикидывал возможные варианты:

«Так, вариант самый плохой — мы этим фрицам по барабану, так что они нас сейчас просто прислонят к стенке, и все… Тогда единственное, что остается — постараться подороже продать свою жизнь.

Вариант второй: мы их заинтересовали, но несильно, тогда они просто погрузят нас в машину, чтобы разобраться позже. Тут основная надежда на Люка и ребят. Могут попробовать освободить нас.

Ну и третий вариант — мы такие интересные и загадочные, что допрашивать нас будут прямо тут, в доме. Для того и солдат внутрь послали. Ну, на ограниченном пространстве мои шансы на победу в рукопашной сильно возрастают, особенно с учетом маленьких сюрпризов, что я в доме оставил. Хотя „горилла“ эта… Как бы его половчее уделать?»

— Herr Untersturmfuhrer, im Haus wurde nichts verdachtiges gefunden![43] — прервал мои раздумья голос солдата, высунувшегося из двери дома.

— Geht ins Haus! — скомандовал нам главный эсэсовец.

Поднимаясь по ступенькам на крыльцо, я заметил, как громила забрал у одного из солдат автомат и пошел вслед за нами. «Ура, клюнули!» — возликовал я. Теперь требовалось реализовать еще одну мою задумку…

Когда мы впятером вошли в комнату, где все еще оставался один из солдат, я повернулся к унтер-штурмфюреру и, покосившись на Дымова, попросил:

— Ich mochte Sie bitten, dass er nicht anwesend beim Gesprach sein wird, bitte,[44] — опять вместо «ихь» у меня получилось шипящее «ишь». Ну что за напасть! — Ein «С»![45] — Я очень удачно вспомнил кодовое слово, про которое читал в книгах о войне.

Эсэсовец на мгновение задумался, а затем скомандовал обоим солдатам:

— Ihr beide bleibt auf dem Posten im Vorzimmer. Und nehmt ihn mit.[46] — И показал рукой на Зельца.

Когда солдат подтолкнул Алексея к выходу, тот вздрогнул и удивленно посмотрел на меня. «Ну же, Леха, договаривались ведь, что я играю первую скрипку! Что ты телишься?» — однако никакого знака я подать не мог, поскольку оба эсэсмана пристально следили за мной.

Наконец до Зельца дошло, что пауза несколько подзатянулась, и он понуро вышел в сени.

— Was wollen Sie mitteilen? Und wer sind Sie? Bitte, erzahlen Sie keine Geschichten uber die Hilfspolizei![47]

— Ich bin aus dem Abwehcommando 1В.[48] — Пришлось пустить в ход домашнюю заготовку, снова удачно вспомнив название подразделения немецкой разведки, имевшее радиопозывной «Сатурн» и о котором было написано несколько книг и даже кино сняли.

— Wer ist Ihr Befehlsinhaber?[49]

— Wally Erste, — мой ответ последовал незамедлительно.

Может показаться странным, почему я так распинался перед лейтенантом, но задумка моя была в том, что офицер из СД, а немец был именно оттуда, о чем говорил ромбик с соответствующими литерами на его рукаве, обязан хоть немного ориентироваться в структуре «соседей».

— Sie sind aber kein Deutscher,[50] — внезапно сказал унтер-штурмфюрер.

— Ja, ich bin Volksdeutscher. Ich brauche einen Dolmetscher.[51]

Офицер кивнул и сказал, обращаясь к «горилле»:

— Guenther, ruf Byslov bitte.

Гигант-шарфюрер вышел из комнаты, но в дверном проеме немедленно показался один из солдат с винтовкой наготове.

«Ага, похоже, ты, мужик, клюнул!» — злорадно подумал я и попытался немного раздвинуть границы дозволенного:

— Darf ich mich hinsetzen?[52] — Фраза из туристического разговорника вылетела чисто автоматически.

— Ja, setzen Sie sich hin.[53] — И он, показав мне рукой на стул, обошел стол вокруг и встал на противоположной стороне.