Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера

Если честно — то повезло нам. Мы же, пока по лесу шли, что твой снежный ком были. То один человек на нас набредет, то двое, а когда — и отделение целое. К пятому, кажется, августа, нас уже сто тридцать человек было. Больше роты. А потом на танкистов наткнулись, а при них — рация. Да не какая-нибудь завалящая, а РСБ![76] И радист у них был! Так что воспользовались мы каналом, что нам товарищ Куропаткин оставил, и на связь с Москвой вышли!

Москва, Улица Дзержинского, дом 2.

04.08.1941. 16.07

— Итак, товарищи, что мы имеем на сегодняшний день по «Странникам»? — Хозяин кабинета обвел взглядом сидевших за столом командиров. — Начните вы, товарищ Маклярский.

— Как известно всем присутствующим, двадцать восьмого июля часть группы «Странники» вышла на личный контакт с представителями Слуцкой резидентуры УНКВД Белоруссии. Товарищи немедленно связались с нами и начали оперативную разработку на месте. Как докладывает лейтенант госбезопасности Зайцев, — капитан взял в руки листок бумаги и прочитал: — «…особенности поведения фигуранта „Старик“ указывают на принадлежность последнего к органам разведки или контрразведки. Беседу фигурант вел непринужденно, демонстрируя знания специфики работы органов НКВД, включая центральный аппарат. Проанализировав его речь, могу с уверенностью сказать, что „Старик“ — русский, но, возможно, некоторое время проживавший за границей…»

— Интересное наблюдение, — задумчиво произнес Судоплатов. — Что еще?

— В контактировавшей группе был еще военврач. По сообщению Зайцева, он серьезно помог подполью, оказав медицинскую помощь трем членам подпольной группы. Резидент считает, что военврач, — он заглянул в свои записи, — Кураев — еврей.

— А вот это — уже серьезно… — сказал Эйтингон. — Я с трудом могу представить еврея, работающего на гестапо. А на чем резидент основывает свое утверждение?

Маклярский снова заглянул в бумаги:

— Зайцев прилагает записи бесед… Это, конечно, не стенограмма, но некоторые характерные словечки и обороты упомянуты.

Судоплатов кивнул:

— А по вашей линии, что, Наум Исаакович?

Заместитель Судоплатова откашлялся:

— Запрос в кадры пока ничего не дал. Фигурантов из отряда установили. Там все чисто, если не считать того, что этот Трошин был разжалован за дискредитацию в тридцать девятом. Комиссар отряда — бывший второй секретарь одного из подмосковных райкомов. Наш сотрудник туда съездил, побеседовал с товарищами. Все как один характеризуют Белобородько положительно.

— А подтверждения их донесениям?

— Тоже все чисто. Конечно, передача позывных другой рации — это сам по себе ход нетривиальный, но если воспринимать его как попытку запутать следы, то решение это, именно в силу необычности, правильное…

— Это мы обсудим чуть позже… — перебил Эйтингона начальник отдела. — А пока, как я понимаю, по личностям основных фигурантов ничего не выяснили?

— Так точно.

— Хреново! — Судоплатов припечатал ладонью папку, лежавшую перед ним. — Нарком с меня не слезает — подай ему этих людей! — он перевел дыхание и продолжил уже спокойнее: — У меня вот что в голове не укладывается, товарищи… Как, по вашему мнению, группа профессионально работает?

— Да, — ответил Маклярский.

— Не подлежит сомнению, — согласился Эйтингон.

— Информацией о нашей организации они обладают?

Оба подчиненных кивнули в знак согласия.

— На связь с нами вышли и поддерживают ее. Информация от них подтверждается, действия — тоже. Но кто это, мы за месяц так и не выяснили. Мистика какая-то! Получается, что если они не немцы и не работают на Германию, то конспирируются и от немцев, и от нас. Британцы? Американцы?

— Непохоже, Павел Анатольевич, почерк не тот, да и какой резон для закордонников все это делать? Хотя меня смутил псевдоним командира группы.

— Да, я, когда его узнал, тоже занервничал. Но вы же хорошо знали Скоблина.[77] Да и я с ним встречался. Потому и отмел этот вариант. Не стал бы «наш» фермер этим заниматься. Он авантюрист был, а не диверсант. Да и вы, Наум Исаакович, судьбу генерала на месте выясняли.

— Да, вы правы. Если только кто-то весьма информированный о наших делах не решил сыграть в рокировку?

— Но если степень информированности такова, как нам кажется, зачем им было на меня выходить? Так что давайте будем думать вместе. Сегодня жду вас к десяти вечера с готовыми гипотезами — будем мозаику складывать.

Барановичи. Штаб группы армий «Центр».

05.08.1941. 17.24

— То есть вы, господин оберст-лейтенант, считаете, что войсковая операция нецелесообразна? — в голосе маленького человека со знаками различия бригаденфюрера сквозило раздражение.