Ликвидация

Гоцман зло отвернулся, хлопнул дверцей, усаживаясь рядом с водителем. Тот, так и не поняв, чем рассердил начальника, торопливо включил зажигание. А Давиду в этот момент больше всего хотелось положить на стол Омельянчуку рапорт об отставке.

Жуков, время от времени прихлебывая холодный боржом, расхаживал по кабинету, хмурился. Рядом с Чусовым стояли две пустые бутылки и стакан. Разговор шел уже второй час. Время от времени на столе тихо трезвонили телефоны, но командующий округом не обращал на них внимания.

— Повторяю, задача этой операции — накрыть всех разом! — продолжал говорить полковник. — Всех… понимаете, товарищ Маршал Советского Союза?

— Понимаю, — неожиданно покладисто кивнул Жуков. — Чего ж не понять?.. Задачу — вполне понимаю. А решением — не убедил. Не убедил, — повторил он уже тише, словно прислушиваясь к себе.

Чусов раздраженно захлопнул принесенную с собой папку, вытянулся по стойке «смирно»:

— Разрешите идти?

Маршал остановился напротив полковника, долго и пристально изучал его упрямо застывшее лицо.

— Нет, не разрешаю! Не разрешаю!.. Что раньше времени сдаешься, полковник?! Убеждай! Я же не идиот — давай, убеждай меня!..

Маршал раздраженно отодвинул стул от стола, плюхнулся на сиденье, махнул рукой — садись!.. Чусов со вздохом уселся, помолчал, собираясь с мыслями, снова раскрыл папку.

— Слушаюсь, товарищ Маршал Советского Союза… Ещё раз, по порядку… Мы имеем хорошо построенную, мощную организацию противника, действующую на территории области, возможно, еще с довоенных времен. Это факт номер один. В ее главе стоит прекрасно законспирированный, великолепно обученный, имеющий огромный опыт работы в нашем тылу немецкий агент по кличке Академик. Благодаря своим недюжинным способностям ему удалось глубоко внедриться не только в органы милиции, но и в органы госбезопасности. Это факт номер два…

Ночное море продолжало крушить свои валы о прибрежные скалы. Казалось, оно хочет взять берег штурмом и бросает в бессмысленные лобовые атаки все резервы, не считаясь с потерями. Штехель деликатно откашлянул, поерзал на холодном твердом камне.

— Так племянник передал, что вы хотели со мной встретиться… — решился он повторить.

Кречетов повернул к собеседнику ничего не выражающее лицо.

— Этот белобрысый — твой племянник?.. Выглядит дебильно.

— Сестры покойной сын, — торопливо вставил Штехель. — Сестра умерла в сорок втором. Так-то он смышленый… А вид… Что ж вид… Что-то случилось?

Кречетов вновь замолчал, глядя на бушующее море. Это настораживало Штехеля даже больше, чем вызов условным знаком на экстренную встречу. Что-то произошло. Но что?.. Он снова заерзал на камне.

— Кажется, я провалился, — неожиданно тусклым голосом проговорил Кречетов. — Гоцман на хвосте повис, как борзая. По виду биндюжник тупой, а соображает, сволочь…

— Может, убрать его, пока не поздно? — осторожно вставил Штехель.

— Поздно, к сожалению… — Кречетов покосился на соседа. — Арсенин-то не всплывет?

— Не-е… — протянул Штехель, кивая на море. — Оттуда не возвращаются…

Он задумчиво постучал носком ботинка по валуну.

— Если что со мной случится, первым делом Гоцмана убери и подругу его. Но сначала — племянника.

Со стороны моря снова ударило дождем. Кречетов зябко поежился, плотнее запахнул на груди плащ.

— Как же я могу? — ошеломленно захлопал ресницами Штехель. — Да и не знает он ничего… Зачем же?..

— Ты о шкуре своей думай, — холодно перебил Кречетов. — Сам сказал — смышленый… Начнет рассказывать, как за мной ходил, что видел. А там много не надо… — Он снова повернулся к Штехелю лицом, и того передернуло от спокойного, палаческого взгляда, которым Академик посмотрел на него. — В контрразведке не дураки сидят.

— Я не смогу, — негромко произнес Штехель.

— А тебе и не надо, — пожал плечами Кречетов. — Поручи этому… Живчику… подручному твоему. Понял?

— Понял, понял…

— Штехель, только в игры со мной играть не вздумай, слышишь?.. — негромко проговорил Кречетов, отводя взгляд. — Узнаю, что обманул, — кишки ведь выпущу… Не сразу причем, а помучаю для начала.

Теперь уже поежился Штехель. Но совсем не от ветра.

— Все, легли на дно… — Кречетов поднялся первым. — Связь со мной через запасной канал… А за племянника прости, — неожиданно добавил он, уже шагая во тьму. — Но выхода нет… Сделай, как я сказал.

Хруст камешков под его ногами был неслышен за грохотом волн и воем ветра. Вдалеке, на мгновение осветив поверхность моря, упала с небес длинная кинжальная молния.

…Голая лампочка, висевшая под потолком на длинном шнуре, беспокойно раскачивалась. Ее то и дело задевал Штехель, метавшийся по комнате. Черные тени шатались по углам, то падая на бледное, непонимающее лицо Славика, собиравшегося в дорогу, то закрывая равнодушную физиономию Толи Живчика, деловито уминавшего у стола кровяную колбасу.

— Кружку! Кружку — обязательно… В дороге… — Штехель, не глядя на племянника, сунул ему в руки жестяную солдатскую кружку. — Анне Ивановне скажешь, что я тоже скоро приеду. Пусть поселит тебя пока на дальнем хуторе. И по округе не шастай, а то еще увидит кто…