Ликвидация безграмотности

От этих размышлений он впал в умиротворение и снова вспомнил, что Наташа сказала ему: "пионерчик ты мой!" Что она имела ввиду?

Он думал и думал, почему она так сказала? Хорошего объяснения не было.

В голову лезли всякие догмы, которыми была заполнена его прежняя жизнь.

"Пионер — всем ребятам пример" — нет, это не подходит.

"Пионер уважает старших и помогает младшим" — тоже не отсюда.

Он рассмеялся. Почувствовал, что засыпает и вдруг до него дошло, он понял, что она хотела сказать, что вот, он пытается сделать это первый раз — значит, он — пионер.

"Боже, откуда такая каша в голове"? Это было последнее, что мелькнуло в его сознании перед тем, как он впал в сон. Он словно провалился.

Отныне он смотрел на Наташу с чувством собственника. Она была его девушкой. В школе он подходил в их классу и все знали, зачем он пришел. Он еще был у дверей, а по классу словно пролетало нечто неуловимое, какой-то шелест, и Наташа поднимала голову и смотрела на Сашку. Затем она вставала и шла к нему. Почти все переменки они стояли в коридоре, оперевшись спинами на подоконники, и говорили, говорили, говорили.

В школе они вели себя, как святоши. Сашка даже не решался взять ее за руку, а ведь это было в порядке вещей для тех парочек, про которых все говорили, что "они ходят". Про Сашку и Наташу тоже так говорили, но в стенах школы Сашка не позволял ничего такого, что, по его мнению, как-то могло бы навредить репутации девушки.

Он, как и прежде, проходил курс сексуальных наук в туалете, только теперь Петька, рассказывая свои байки, поглядывал на Сашку уважительно, словно искал поддержки или хотя бы одобрения. Но Сашка помалкивал.

Хотя к заветной черте он приблизился так близко, что было даже несколько страшновато. В основном он, конечно, боялся, что Наташа забеременеет. Петька редко касался этой темы, если его послушать, то этой проблемы и не существовало вовсе. Иногда, правда, он говорил, что "успел вынуть", что "кончил ей на живот". Еще реже упоминались известные резиночки, однажды они даже выпали у него из кармана. Петька собрал их с пола, всего было четыре пачки, собрал и положил назад, в кармашек куртки.

При этом он громко заржал.

— Инструментарий! — добавил он, подняв кверху палец.

Сашка едва сдержался, чтоб не попросить себе пачечку. Хотя бы в долг. Он боялся, что Петька поднимет его насмех. Всем станет известно, что он, Сашка, занял у Петьки презервативы. И, главное, все будут знать, с кем он их будет, так сказать, использовать по назначению. Инструментарий!

Сашка порывался купить себе этих изделий, он несколько раз заходил в аптеку, но очередь у окошка никак не рассасывалась, поэтому он, повертевшись у витрины, уходил ни солоно хлебавши.

Можно было бы поручить кому-нибудь совершить покупку. Но кому? Нужен был надежный человек, но такого не было. Надежность эта определялась не только необходимостью молчать, но и тем, чтобы ему, этому покупателю, продали заветную пачку без крика и шума.

То есть, нужен был кто-то постарше. Но такого человека не было.

Еще одна проблема почти постоянно беспокоила его. Говорить-то об этом как-то неловко. Словом, член у него почти все время стоял. Он одевал тугие плавки, но, увы, это было бесполезно. То есть, все равно было заметно. И Сашка решился спросить Петьку, нет ли у того такой проблемы. "Гордись, дурко!" — расхохотался Петька.

Особенно трудно было во время уроков. Собственно, сидеть за партой вроде ничего, а вот, если вызывали к доске, то тут приходилось тяжко. Что делать, если ты лицом к классу, с брюками, оттопыренными в таком важном месте? Когда алгебра или геометрия, то спасение есть, делай вид, что пишешь на доске, а вот на литературе надо стоять в полный фас и бормотать что-то там про Наташу Ростову и Болконского.

Интересно, у Болконского тоже так стоял при виде Наташи?

Ведь в то время, судя по фильму, брюки были вообще в обтяжечку.

Несколько раз Сашка рассматривал и трогал себя, удивляясь, как это получается, когда практически из ничего получается такая большая и твердая конструкция. И вот это он должен погрузить в девичье тело? "Вставить", как говорил Петька. Если ему верить, то получалось, что во всей процедуре есть два самых классных момента, это — "вставить" и "кончить".

Про то, что "кончить" — это здорово Сашка знал уже с двенадцати лет.