Ликвидация неграмотности и малограмотности. Школы взрослых. Самообразование

Горький говорит об особенной убедительности словесного искусства, влияния литературы на людей; «К чему сводится работа литератора? Он воображает — укладывает, замыкает в образы, картины, характеры — свои наблюдения, впечатления, мысли, свой житейский опыт. Произведение литератора лишь тогда более или менее сильно действует на читателя, когда читатель видит все то, что показывает ему литератор, когда литератор дает ему возможность тоже «вообразить» — дополнить, добавить — картины, образы, фигуры, характеры, данные литератором, из своего читательского, личного опыта, из запаса его, читателя, впечатлений, знаний. От слияний, совпадения опыта литератора с опытом читателя и получается художественная правда — та особенная убедительность словесного искусства, которой и объясняется сила влияния литературы на людей»[172](статья «Письма начинающим литераторам»).

При составлении программ по литературе тоже должны учитываться эти высказывания Алексея Максимовича. Надо начинать изучение литературы не со «Стрекозы и Муравья», не с «Принцессы на горошине», а с тех очерков и стихов, которые созвучны с переживаниями учащихся. Не случайно так велик спрос на книги «Как закалялась сталь» и «Поднятая целина», на произведения Горького.

Первое, к чему надо стремиться при преподавании литературы, — это зажечь интерес к литературе, любовь к ней. А будет пробужден этот интерес, люди будут много читать и не придется преподавателю заботиться о «навыках чтения», будет обогащаться речь.

«Искусство словесного творчества, искусство создания характеров и «типов» требует воображения, догадки, «выдумки». Описав одного знакомого ему лавочника, чиновника, рабочего, литератор сделает более или менее удачную фотографию именно одного человека, но это будет лишь фотография, лишенная социально-воспитательного значения, и она почти ничего не даст для расширения, углубления нашего познания о человеке, о жизни.

Но если писатель сумеет отвлечь от каждого из двадцати — пятидесяти, из сотни лавочников, чиновников, рабочих наиболее характерные классовые черты, привычки, вкусы, жесты, верования, ход речи и т. д., — отвлечь и объединить их в одном лавочнике, чиновнике, рабочем, этим приемом писатель создаст «тип», — это будет искусство. Широта наблюдений, богатство житейского опыта нередко вооружают художника силою, которая преодолевает его личное отношение к фактам, его субъективизм. Бальзак субъективно был приверженцем буржуазного строя, но в своих романах он изобразил пошлость и подлость мещанства с поразительной, беспощадной ясностью»[173].

«Художник, — пишет Горький, — чувствилище своей страны, своего класса, ухо, око и сердце его; он — голос своей эпохи. Он обязан знать как можно больше, и чем лучше будет знать прошлое, тем более понятным явится для него настоящее время, тем сильнее, глубже почувствует он универсальную революционность нашего времени и широту его задач»[174].

Знание прошлого острит взгляд читателя и писателя, делает его наблюдательнее, дает материал для сравнения. Вот почему необходимо изучать литературу прошлого, противопоставлять ее, сравнивая с тем, что мы имеем в настоящее время.

Но самое главное, что определяет способность писателя видеть, наблюдать, сравнивать, — это его понимание задачи своей эпохи, своего класса, своей страны. В статье «О литературной технике» Горький указывает, какое значение для литературы имеет учение Маркса — Ленина:

«Литература пролетариата — одно из проявлений его жизнедеятельности, его стремления к самовоспитанию на основе той политико-революционной идеологии, которая создана научным социализмом Маркса — Ленина. Революционная идеология вполне определенно указывает нам, в творчестве каких фактов мы нуждаемся. На всякое «малое дело» нужно смотреть с высоты той великой цели, которую поставила перед нами история.

В заключение повторяю то, что, вероятно, уже надоело, однако — все еще не усвоено: надо учиться. Надо учиться наблюдать, сравнивать, отбирать классово типичное в революционере-пролетарии и в консерваторе-мещанине; надо учиться различать в понятиях яд старого и мед нового. Надо изучать приемы и технику литературного труда, только при условии овладения этой техникой возможно придать материалу более или менее совершенную художественную форму»[175].

Это прямая директива не только для писателей, это директива для преподавателей литературы.