Ликвидация последствий отстрела негодяев

– Вспомнил изречение: чтобы доставить женщине удовольствие в постели, оставьте её одну, пусть выспится.

– Очень остроумно! – фыркнула Ева. – Я тоже вспомнила применительно к разговору: «Мадам, что я должен дать вам, чтобы добиться вашей любви?» «Наркоз».

Теперь уже фыркнул он.

– Надеюсь, я лучше наркоза?

Она легла ему головой на грудь, обняла.

– Ты – лучший… – Помолчала. – Как же долго мы шли к этому…

Он промолчал. Они действительно могли жить вместе уже десять лет, но десять лет назад он принял другое решение, о чём жалел до сих пор с тоской в сердце.

– Пора вставать. Будешь кофе?

– Я сама приготовлю. – Она вскочила, завернулась в халатик и убежала в ванную.

Он полежал, немного расслабленный, потом всё-таки заставил себя подняться и встал под душ. Вытираясь, позвал Еву:

– Милая, я просил постирать носки.

– Забыла, – отозвалась она.

– Вот ёлки-палки! – озадачился он. – Мы собирались в гости к твоему отцу, а ехать не в чем.

Открылась дверь душевой. На Еве был белый фартучек на халате, и выглядела она так соблазнительно, что захотелось схватить её на руки и утащить в спальню.

– Сейчас модно ходить без носков, – заявила женщина, глянув на его торс. – Тем более лето, не замёрзнешь.

Он опечалился:

– Я привык выглядеть в стиле ретро. Без носков мне не комильфо.

– Отвыкай. – Дверь закрылась.

Удивлённый её реакцией, Калёнов оделся в домашнее, вышел на кухню.

– Ты что, не в настроении?

– С чего ты взял? – Ева включила блендер для приготовления смузи; она очень любила эти взбитые с молоком, сливками или кефиром ягоды и фрукты, и по утрам её завтрак нередко состоял из одной чашки напитка.

Калёнов сам пристрастился к смесям, хотя вкусы у них были разные: он предпочитал малиновый смузи, с мёдом и молоком, Ева – зелёный из авокадо и киви, с кефиром.

На этот раз она приготовила оба зелёных.

– А малины у нас разве нет? – поинтересовался он.

Последние две ночи они проводили у Евы. Она жила в Филях, на улице Первомайской, в двенадцатиэтажном панельном доме брежневской эпохи, на шестом этаже, и особого порядка в двухкомнатной квартире не наводила. Это было в её характере: предельная отдача на работе и почти полная расслабленность дома.

Готовить она не любила, и Калёнову это даже нравилось, потому что он-то как раз при его прежнем одиноком образе жизни готовить любил и умел.

– Что смотришь волком? – нахмурилась она. – Нету малины. Сам виноват, забыл купить.

– А ты на что?

– Мои принципы жизни иные.

Калёнов улыбнулся, берясь за чашку с зелёной пенкой.

– Чего лыбишься? – с притворной угрозой спросила Ева.

– Отец говорил о маме перед разводом: её принципы жизни не совместимы с жизнью. И добавлял: с моей жизнью.

– Они давно развелись?

– Когда мне было восемнадцать лет. Я только вступал во взрослый мир, собирался в московский физтех, а учился в итоге в Минске. Оба умерли и похоронены на одном кладбище, но в разных могилах.

– А как в ГРУ оказался? Мы на эту тему не говорили.

– Долгая история.

– Расскажи.

– В другой раз как-нибудь. Что не спрашиваешь, почему я тоже развёлся с женой?

– Неинтересно, – повела она плечом, вскочила, подбежала к плите, на которой шипели поджариваемые ломтики белого хлеба. – Готово, можем пить кофе.

Сели за стол.

– Что-то Веня давно не звонил, – задумчиво сказал Калёнов, берясь за чашку. – Что у них происходит, хотелось бы знать.

– Не понимаю, почему его отправили в отставку, – проговорила Ева. – Он же ни в чём не виноват, потому что выполнял приказы Гаранина. Да и полковника жалко.

– Это не просто чья-то нездоровая инициатива, их хотят вывести из игры. Кто-то потихоньку обрубает концы, ведущие к заговору. Барсов и полковник сейчас под ударом, им надо поберечься. Когда они были в системе, она их защищала, но теперь они сами по себе, и опасность возрастает.

– Мы тоже под ударом.

– Ничего, всё равно мы все вместе, отобьёмся.

– Оптимист ты, Калёнов.

– А то.

В спальне зазвонил его сотовый. Он вышел из кухни, взял трубку.

– Привет, полковник, – заговорил Барсов. – Не разбудил?

– Доброе утро, майор, завтракаем.

– Подозрительное движение не заметил?

– Пока всё тихо.

– За мной пошли какие-то хорошо знающие дело «топтуны». Если бы не был настроен на слежку, не заметил бы.

– ЧВК?

– Непохоже. Задействована серьёзная нанотехника, я заметил муху, которая вела себя не как муха, в связи с чем нужна срочная консультация Евы. Она в курсе таких разработок и может облегчить задачу идентификации следаков.

– Она готова.

– Можете подъехать ко мне или к Гаранину?

Калёнов подумал:

– Давай лучше встретимся у Болотова, мы с Евой к нему собирались.

Барсов тоже помолчал пару секунд:

– Договорились, в одиннадцать успеете?

– Без проблем. – Калёнов вышел из спальни, встретил взгляд Евы, спрашивающий: кто звонил?

– Барсов. Едем встречаться к одиннадцати.

– Куда?

– Они с полковником подъедут к твоему отцу.

– Тогда я собираюсь.

Выехали в начале десятого, на машине Евы, ездившей на «Мерседесе»-паркетнике GLK, направляясь из Филей через МКАД в сторону Новорижского шоссе.