Ликвидация (СИ)

Мужчина склонился к каждому по очереди, убеждаясь в том, что нападавшие мертвы. Подобрал с земли кожаный плащ, бережно отряхнул его, положил в карман бумажник, надел на запястье часы. Что-то негромкое и веселое сказал своей даме. Она рассмеялась, подхватила спутника под руку.

И парочка снова двинулась по бульвару по направлению к Дюку, наслаждаясь упоительным воздухом воскресной июньской ночи, Пушкин на пьедестале вдохновенно смотрел им вслед…

Довжик и Гоцман торопливо шагали по ночной Одессе. В стороне Приморского бульвара пронзительно заверещал свисток постового. Шаги гулко отдавались от стен спящих темных домов и руин.

- Давид Маркович, я дал слово, что кроме вас и меня никто о нем не узнает, - озабоченно говорил майор. - Он безобидный старик… Просто умеет видеть будущее.

Вместо ответа Давид зло сплюнул и процедил неразборчивое ругательство.

- Так что он вам сказал?

- Сказал, шо у меня как раз нет того будущего, - буркнул Гоцман. - Может, помру?

Он внезапно приостановился, устало потер грудь. Довжик с испугом поглядел на него.

- Слушай, Михал Михалыч, - Давид наморщил лоб, вспоминая, - а шо такое эзо… эзо…

- Эзотерика? - договорил Довжик. - Как раз умение предвидеть. Ну, читать мысли там… Я сам неточно знаю, - виновато вздохнул он. - У немцев это очень ценилось почему-то…

- Читать мысли, значит? - отозвался Гоцман. - Ну-ну… Шо-то все у нас поголовно мысли читают… Просто цирк какой-то…

Когда они наконец подошли к управлению, у подъезда увидели устало фырчащий ХБВ. Патрульный милиционер конвоировал в здание странную парочку -мужчину в кожаном плаще и женщину с красивым холодным лицом, в просторном шерстяном костюме и шляпке с фазаньим пером. Оба держались на удивление спокойно - не пререкались с милиционером, не кричали, что будут жаловаться прокурору или писать в Верховный Совет СССР. Да и задержавший их милиционер выглядел растерянным. В кабинете Гоцмана шел допрос задержанного за убийство рослого плечистого парня, стриженного ежиком. Якименко, раздраженно дергая себя за ус, всматривался в равнодушное лицо убийцы, прямо, по-военному сидевшего на стуле.

- За шо подстрелил парня? Где взял пистолет?… - Капитан в который раз повторил эти вопросы и тяжело вздохнул: - Говорить-то будем, Лапонин? Запираться не в твоих интересах…

- Шо с ним такое? - спросил Гоцман, нашаривая на полке сейфа стакан и наполовину пустой бидон с молоком.

- Огнестрел, - мотнул головой Леха. - Сопротивления не оказывал, по документам - армейский лейтенант, причем из Киевского округа… Картина маслом лично для меня вообще непонятна. Значит, патруль увидел, как он гнался за человеком, пустились вдогон, так этот поц шмальнул в парня на виду у патруля!… Это ж какую наглость надо иметь…

Примостившись на подоконнике, Гоцман с отвращением потянул из стакана успевшее согреться в сейфе молоко. И, слушая и не слыша рассказ Якименко, все еще видел перед собой лицо загадочного старика из 22-й квартиры. «Этот человек выходил из здания вашего уголовного розыска… Он может быть любой. Если надо…» Значит, свой. Если верить во всю эту чертовщину, то есть эзо… эзотерику, то - свой. Настолько свой, что на него и не подумаешь никогда… Но кто?…

- Чертовщина какая-то!… - Давид помотал головой, отгоняя тяжкие мысли, со стуком поставил стакан на подоконник.

- Давид Маркович!… - Якименко устало потянулся, глядя, как Лапонина выводят из кабинета. - Ну шо, зову следующих стрелков?…

Гоцман рассеянно покивал - зови, зови. Конвоир ввел в кабинет улыбающегося мужчину в кожаном плаще и темноволосую женщину с красивым холодным лицом.

- Четверых на Приморском положили, товарищ капитан. Доставил постовой, младший сержант Куренков. Сопротивления не оказывали, оружие сдали. Добровольно… Говорят, шо защищались.

- Фамилия, имя, отчество? - безнадежным тоном осведомился Якименко у ночных визитеров. Вместо ответа оба, и мужчина, и женщина, положили перед ним две красные книжечки.

- Дроздов Юрий Васильевич, - прочел тот вслух, - гвардии майор… Симонова Наталья Петровна, гвардии капитан… Тоже армейцы, Давид Маркович, - почти жалобно проговорил он, оборачиваясь к Гоцману. - Да шо ж они, сговорились, шо ли?!

Воскресенье Давид твердо решил провести с Норой и Мишкой, выбросив из головы все относящееся к работе. И для начала заехал на Привоз за продуктами. Денег от зарплаты оставалось еще достаточно, да и Омельянчук намекнул на днях, что в скором будущем все начальники отделов управления получат загадочный продуктовый «подарок» не то от обкома, не то от горкома. И он решил махнуть на все рукой - гулять так гулять!…

Но, как говорится, гони работу в дверь, она влетит в окно. Знакомая торговка, взвешивая Давиду алычу, сливу и вишню, произнесла, против обыкновения понизив голос: