Лилея

- Сейчас прямо, - Параша глянула на подругу снисходительно. - Хмелевик как в человека засядет, зачинает по родне скучать. Вот и ведет кощея-то своего его же ногами на встречу родственную. Кощей хмелевика не видит, в нутре глаз нету, ясное дело. А родню хмелевикову видит. Да и где такому скудоумному, как Амвроська, столько всего навыдумывать хоть и с больной головы?

Возразить было трудно.

- А все не должен бы он, по-моему, чертей-то видеть еще, - недовольно повторила Параша. - Из полудюжины примет четырех нету. Не пойму.

- Всяко бывает, разберешься, - Нелли не казалось существенным недоумение Параши.

- Не любо мне, когда с концы-то с концами не сходятся. Ну да ладно, пойду.

Елена промедлила в воротах, не без грусти глядя в след Параше. Несправедливо свет стоит! Из трех подруг Параше, честно сказать, щастья вовсе не выпало. У нее, Нелли, есть Филипп да малютка Платон, муж да сын, а верно и другие дети будут. На что хочешь спорь, нашла свое щастье и Катя среди вольных цыган. Отчего ж урожденная склонность к чародейству, нимало не повредив дворянке и цыганке, порушила крестьянкину жизнь? Крестьянские парни обходят ведуний стороной, такая оказывается замужней, разве если дар ей открывается уж после свадьбы, как было с Парашкиной бабкой. Параша же ведает с девяти годов. Поэтому что из того, что сильна и красива ее стать, что тяжела коса, по лебяжьи плавна поступь?

Науськивает глупых поселян противу Параши и местный священник, раздражительный и сухонький отец Нафанаил. Опять она уж который год не ходит к литургии, не исповедуется. Эх, был бы здесь отец Модест, все у Параши могло сложиться иначе!

Да только где он, отец Модест, священник-екзорсист с Рюриковой кровью в жилах, добрый друг трех девочек, пустившихся на свой страх в опасное странствие? При расставаньи сказал он Нелли, что теперь путь его лежит куда-то, где мало воды, много песков да очень жарко. Быть может, из тех краев прибыл два лета спустя странный подарок, что заперт в тайнике рабочего кабинета? Непохожий на нищего нищий принес его и тут же канул, презрев приглашения гостеприимства. После известий снова не было два года, как, во всяком случае, представлялось Нелли. Но самою заурядною почтой пришло поздравление со свадьбою, а обратным адресом стоял постоялый двор в Астрахани. «Но откуда мог знать Его Преподобие, что у нас свадьба?!» - восклицала Нелли, кружась с распечатанным в небрежной торопливости листком по спальной. «Поди догадался», - отвечал Филипп, пробираясь между картонок с подарками. «Не делай из меня дуры! - Нелли топала ногою. - Откудова знал он, что свадьба нонче?» Ответом на сей вопрос новобрачный как-то особо неудачно опрокинул корзинку с миндальными орехами в розовой глазури.

Ну и ладно, для Нелли обиды нету. Люди из далекой Белой Крепости живут по закону: не говори поверх необходимого. Если Филипп знает что об отце Модесте, стало быть, отцу Модесту чего-то от Филиппа бывало надобно. Воинство не делится секретами единственно из доверия. А иначе б давно в России про них узнали.

А Филипп не зряшно, поди, ездил за эти годы три раза в столицы.

- Нелли! Чего ты окаменела, ровно Галатея! Уж минут десять на тебя гляжу из окна! - Филипп спускался по ступеням в сад.

- Галатея не каменела, но напротив ожила, - ответила Елена, покидая воротца, в которые так и не прошла.

В простом гриперлевом сюртуке, Филипп глядел куда изящней любого столичного петиметра. Парика он не носил, но при этом не походил на новомодного франта, ибо небрежно собранные пряжкою волоса не пудрил и не умащивал парфюмерным салом. Постоянное пребывание на открытом воздухе сделало их забавно двуцветными: выгоревшие почти до Неллиной золотистости сверху, изнутри они оставались темнорусы. Но солнце сыграло и худшую штуку, в который раз вздохнула Нелли. Лицо мужа было безнадежно загорелым - не помогали даже растертые с лимонным соком яичные белки, а вить говорят лучшего средства нету. (По совету Параши мазать лицо сметаною Филипп решительно отказывался, говаривая, что он не торт и в печку не полезет!) Ну и пусть, все одно для Нелли Филипп краше всех! И на загорелом лице веселей обаятельная его белозубая улыбка, светлей блеск серых глаз!

Встретившись у клумбы с туберозами, супруги взялись за руки и засмеялись.

- Куда ты шла, покуда Прасковия тебя не сбила?

- Да хотела было сказать, чтоб цыплят посадили на вертелы к обеду.

- Цыпленка по кличке Карп да цыпленка по кличке Окунь! - Росков глянул на жену с веселой укоризною. - Сегодни середа! Ах, Нелли, Нелли!

- Опять я запамятовала, - Нелли не смутилась. Коли проживешь до шестнадцати годов в дому, где безобразники Вольтеры с Дидеротами едва не заместо икон, так трудно приобвыкнуть к нормальному порядку даже и за несколько лет. - Ну ты-то хоть распорядился тельное стряпать?

- Я-то распорядился, - Филипп усмехнулся. - Как оно пожарище?

- Беда невелика.

- Знаю, уж все Роман рассказал.

- Ох уж Роман… - Нелли вздохнула.