Лилея

- Несказанно терзает меня вот какой вопрос, - заговорил господин де Роскоф, благоразумно остановивший свой выбор на плетеном деревенском кресле. - Какой задачею Вы озадачились, отче, когда предприняли сие путешествие? Ежели, конечно, сие не одна из многих ваших тайн.

- Отнюдь, - в лице отца Модеста обозначилось тревожное колебание. - Но, коли не покажусь я невежею, хотел бы прежде узнать, отчего здесь оказались наши три грации.

А верно, откуда ж ему знать! Нелли поведала об обстоятельствах гибели Филиппа и похищения Романа, о путешествии, побеге из узилища, о встрече со свекром и прочем. Рассказ получился короток и странным образом суховат.

- Ах, Нелли, Нелли! - отец Модест вздохнул, затем улыбнулся чему-то. - Воистину необычна твоя судьба. Станем молиться о воссоединении твоем с братом, сердце подсказывает мне, что оное сбудется. Теперь воротимся к моим целям, о коих желает знать господин де Роскоф. Рассказывала ль ты свекру своему, средь прочих повествований о Белой Крепости, про Черную Вифлиофику?

- Впервой слышу, - изумилась Елена.

- Уж будто, - усумнился отец Модест. - Впрочем пустое. Строго говоря, сударь, вифлиофика, главное достояние наше, не делится на Черную и какую-нибудь нормальную. Она занимает единое строенье, отделенное от иных зданий пустой землею, на случай пожара в Крепости. Однако ж в ней есть особое собрание книг и рукописей, посвященных изучению явлений, возникающих, когда Зло мировое вырывается из узды. Сказать кстати, за минувшие десять лет приумножилась Черная Вифлиофика и Вашими, сударь, книгами о Жакерии, Финикийской колонизации и Реформации.

- Польщен, - вид у свекра был скорей изумленный, нежели польщенный.

- Теперь вспомнила! Княжна Арина обмолвилась раз, что есть в вифлиофике книги особо гадкие, от коих потом ни спать, ни есть не будешь! - воскликнула Нелли и тут же смешалась. - То есть я, батюшка, не о том, что они нарочно гадкие, но…

- Не винись, не провинилась. Дорогонько б я дал, чтоб познакомиться с иными моими соседями по книжной полке, - вздохнул господин де Роскоф. - Там, я чаю, рукописей куда боле, чем книг.

- Разумеется. Некоторые книги выписываем мы из цивилизованного мира, но куда больше множим оное собрание собственными исследованиями наших братьев.

- Одно из коих - передо мною?

- С целью совершить этот труд я и прибыл сюда но задержался куда боле, чем думал. Когда б ни был я сед, впору поседеть наново.

- А уж писали Вы о том, что хотят они строить теперь в Париже здания точь-в-точь вроде тех, кои видала я в древней Финикии? - воскликнула Нелли.

- Ах, Нелли, когда бы сходство с древней Финикией этим и ограничилось! в жертву силам Адовым здесь вновь убивают детей! Детоубийств узаконенных не бывало в христианском мире никогда прежде.

- Разве что случаи жертвоприношений при закладке мостов, - живо возразил господин де Роскоф. Возникло ощущение, что оба они с отцом Модестом перенеслись в стены какой-нито Академии Наук. - Но согласен, сей неотпавший хвост язычества мелькал куда как редко. Король Людовик Одиннадцатый приговорил двух невинных малюток к тюремному заточению и пыткам, а уж скольких детей казнили Тюдоры, когда власть захватывали! Или Вы о иных детоубийствах?

- Да, о них. Не станем обелять нашей христианской цивилизации, дети живущие гибли и до того, как санкюлоты изобрели гильотину, увы нам. Я разумею узаконенное убийство детей нерожденных, - отец Модест с некоторым смущением кинул взгляд на Парашу.

- Да ладно уж, батюшка, я хоть и девка, да поди крестьянка, а не барышня, - откликнулась та. - К тому ж и знахарка. Как мне да не понять, о чем речь, не чинитесь.

- Твоя правда.

- Да, поди не бывало еще таких времен в христианском мире, чтоб рубили голову беременным женщинам, - вздохнула Елена.

- Прости, что тревожу твое неведенье, Нелли, однако ж ноне не до нежностей. Несведущий - безоружен. Я разумею нерожденных детей, коих убивают сами матери, да чтоб при этом остаться живу. Подруги расскажут тебе обстоятельнее, мне не пристало.

- Да где ж бывают эдакие матери?! - возмутилась недоверчиво Нелли, хотя вновь в голове мелькнули тени финикийских воспоминаний.

- Да куда в больших местах, чем ты думаешь, - разозлилась вдруг Параша. - Соседку-то помнишь, помещицу Гоморову? Помнишь, как она за мной присылала, от прострела попользовать?

- Когда ты еще воротилась злющая, Филипп сказал, как гишпанец с бычьего бою.

- Так прострел-то оказался не в спине, а в брюхе! По срокам вишь, не сходилось у ней с мужниными отъездами. Уж сколько рублевиков она мне сулила, коли дам какой травы дитя вытравить… Только я эдаким травам не сборщица!