Лилэр

– Мне нужно... немного времени, – пробормотала Лиля, запуская пальцы в его волосы. – Совсем немного. У меня нет сил.

– У меня есть, – выдохнул он ей в ухо. – Перевернись.

50. Ты ведь сказала бы?

Утро середины января, серое, холодное, заглядывало в окна. Лиля с неохотой вынырнула из сна, в котором они с Джериллом лежали посреди огромного моря травы и смотрели в небо, а с неба на них смотрели две растущие луны. Сон был красивым и добрым, и с ним не хотелось расставаться.

Лиля подвинулась поближе и обняла его, утыкаясь носом в спину, которая слабо пахла корицей и свежим бельём. От этого запаха по телу побежали мурашки, и волоски на руке встали дыбом. Она прижалась к нему и грелась, подоткнув край одеяла себе под бок.

Утро светлело. Лиля сморщилась, но свет беспардонно, настойчиво будил её.

Она резко повернулась и распахнула глаза. Воспоминания вчерашнего вечера сжали горло. Лиля ахнула. Что она натворила?!

Джерилл сонно повернулся на спину, потом на бок, не открывая глаз, и накрыл ладонью её грудь. Лиля лежала, оцепенев от осознания произошедшего вчера. Она провалила всё, всё...

Ладонь Джерилла сжалась, и это вывело Лилю из оцепенения. Она оторвала взгляд от потолка и повернула голову к нему.

– Джерилл, что же я...

– Вставай. Нам пора. Утро.

– Что мне теперь делать?

– Ничего. Пройдёшь по галерее, зайдёшь в общий холл. Тебя проводят. Чуть позже я выйду. Тоже по галерее... Чтоб ковры не топтать.

– Ты говоришь так, будто ничего не случилось.

– Ничего не случилось. Тебя что, выслали из дворца? Возвращайся к себе. Я уладил дела. Крейт не обиделся. Ты не веришь моей клятве? – недоуменно спросил Джерилл. – Ты чего, весёлая? Или я твоих проблем не решал ни разу? Ты почему мне не веришь?

Лиля открыла было рот спросить, каким образом он смог уладить то, что дама, которая должна была греть постель крейта, вдруг сбежала из его покоев, но посмотрела на лицо Джерилла и передумала. Спросит как-нибудь потом, когда у него будет лицо... попроще.

Утренний воздух кусал лицо и освежал мысли. Лиля шла, обхватив себя за плечи. Вот это сообщество у них, у камьеров. Она как-то подслушала, как на кухне дома Бинот Келанте с друзьями обсуждал, как быстрее набрать необходимую сумму для товарища, который, не сдержав пылкой страсти, вызвал гнев родителей любимой девушки. Но отмазать Лилю перед крейтом... Что же они придумали такое?

Она толкнула дверь и вошла с галереи в тепло общего помещения.

– Прошу за мной, – сказала катьонте, что стояла у дверей.

Лиля спустилась за ней по лестнице на второй этаж и прошла на женскую половину.

– Госпожа желает что-нибудь? – спросила девушка, стоя на пороге светлых покоев.

Лиля пожевала губу. Она могла по-разному ответить на этот вопрос, но её, несмотря на размытую форму вопроса, спрашивали вполне конкретно.

– Ачте. Ачте, пожалуйста, и завтрак.

Она нервно позавтракала, постоянно дёргаясь и поднимая взгляд на дверь. В любой момент к ней постучится Лерин, распорядительница женских покоев, и скажет – давай, до свидания! Гуляй отсюда!

Никто не приходил. Лиля доела и позвонила катьонте, чтобы та убрала посуду. Тревога преследовала по пятам, и она ходила по комнатам в тишине, такой густой, что слышала стук собственного сердца, потом устала тревожиться и прилегла на кровать.

Мягкая перина, слегка комковатая, незамедлительно обняла её слегка пыльным уютом, и Лиля, так толком и не спавшая, закрыла глаза, проваливаясь в сон.

Из сна её вырвал стук в дверь. За окном было темно. Лиля вздрогнула и обречённо пошла к двери. Лерин...

Не Лерин. Она выдохнула. Это была катьонте, которая передала тетрадь с запиской от Мейделла и оставила на столике ужин.

Лиля сидела и читала сценарий, жуя курицу. Тут её готовили восхитительно, запекая в форме так, что мясо само отделялось от косточек, нежное, сочное. Лиля спросила имя стряпухи, которая так готовит, когда впервые попробовала, и попросила передать благодарность этой неведомой Савилде, и после этого курица, которую ей приносили, стала ещё сочнее.

Лиля облизала пальцы, потом помыла руки с мылом в купальне и ходила по комнате со светильником, читая текст. Мейделл написал, что эта пьеса знакома всей труппе, и Лиле нужно выучить несколько реплик, которые раньше распределяли между собой другие девушки. Ну, это несложно.

В дверь снова постучали, но это была не катьонте, пришедшая за посудой, а Гисэл.

– Тебя весь день не было видно, – сказала она, заглядывая Лиле через плечо. – Что это? Курица с маэ?

Лиля вздрогнула.

– Маэ? Нет. Фу, нет. Ненавижу маэ. Тут какая-то другая трава. Очень вкусная. Как твои успехи с кирио?

– Мне написал кир Лемит, – улыбнулась Гисэл. – Вчера, когда ты ушла, все сильно расстроились. Лилэр, знаешь, ходят слухи...

– Ну? – спросила Лиля, потому что молчание затянулось.

– Ну... Что крейт... Ладно. Ты ведь сказала бы? – Гисэл проникновенно смотрела Лиле в глаза, и та вздохнула. – Сказала бы, да?

– Я бы сказала. Гисэл, я тут... Слушай, там как вообще, спокойно? – Лиля кивнула на дверь. – Никакого шума, скандалов... Ничего?