Лили

Дэвон прижался лбом к стеклу, глядя туда, где за краем скалистого мыса сверкало море Где же Лили? Он чувствовал себя ужасно. Ей бы следовало быть здесь и прийти ему на помощь Может, он недостаточно ясно ей объяснил, что от нее требуется? Ладно, он это сделает, как только она.

Громкий стук в дверь заставил его распрямиться я в бессчетный раз провести по липу платком.

– Войдите!

Он успокоился было, увидев, что это Лили, но тут же вновь напрягся, когда следом за нею в комнату вернулись фон Рибен и Полкрэйвен. Хозяин дома уже готов был разразиться руганью, но вовремя заметил, что на лицах у всех троих написано совершенно одинаковое смущенное выражение. Самый убитый вид был у Лили. В чем дело? Дэвон заставил себя, не поморщившись, скрестить руки на груди и стал ждать.

Фон Рибен взглянул на Полкрэйвена, Полкрэйвен ответил красноречивым взглядом и решительно поджал губы. Фон Рибен откашлялся и открыл рот, но передумал и, вернувшись к двери, прикрыл ее поплотнее.

– Итак? В чем дело? – осведомился Дэвон, прерывая затянувшееся неловкое молчание.

Лили, вся пунцовая, нервно ломала пальцы и выглядела так, будто хотела провалиться сквозь землю.

Лейтенант наконец отважился.

– Милорд, эта девушка только что рассказала нам историю, и… я вынужден просить вас подтвердить ее рассказ.

Руки Дэвона сжались в кулаки в карманах его домашней куртки. Ему казалось, будто бомба разорвалась у него в груди, но его голос, когда он заговорил, каким-то чудом прозвучал совершенно обыденно.

– Да? И что же она вам сказала?

Что-то в его тоне заставило Лили вздрогнуть. “О Боже, он думает, что я его выдала”. Ее глаза тотчас же наполнились слезами, и она опустила голову, чтобы их скрыть. Откуда ни возьмись в груди возникла тупая, ноющая боль. Как он мог в такое поверить хоть на секунду? Как он мог?

Фон Рибен вновь принялся подкручивать усы.

– Она заявила, сэр, что весь вчерашний вечер, начиная с десяти часов, и всю ночь провела вместе с вами в домике для гостей в приусадебном парке. – Он еще раз яростно откашлялся, прочищая горло. – Она говорит, что вы были вместе до самого рассвета. И она утверждает, что никаких… э-э-э… повреждений у вас… на теле нет. Она говорит правду?

Лили осмелилась бросить на хозяина еще один взгляд исподлобья. Лицо Дэвона стало совершенно бесстрастным, невозможно было догадаться, о чем он думает. Она почувствовала, что еще больше краснеет, и вновь уставилась в пол. Напряжение стало для нее невыносимым. Почему он молчит? Что собирается сказать?

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем он заговорил равнодушным и спокойным тоном, заставившим ее похолодеть.

– Да, она говорит правду. Но предупреждаю вас, господа: если я узнаю, что данные сведения дошли до чьих-то ушей за порогом этой комнаты, я позабочусь о том, чтобы ваша служба в Таможенном управлении закончилась раньше срока, и смею вас заверить, что никакой другой работы в Корнуолле вы не найдете до конца своих дней. Если угодно, можете считать это угрозой. Я рассматриваю свои слова всего лишь как предупреждение. Вы меня ясно поняли?

– Да, конечно, милорд, разумеется, безусловно – пролепетал Полкрэйвен.

Дэвон бросил на него уничтожающий взгляд: он не сомневался, что к вечеру историю о его шашнях с горничной будут пересказывать на все лады в каждом из портовых кабаков Фауи.

Поведение фон Рибена оказалось куда менее предсказуемым; его душу явно раздирали сомнения, он изо всех сил пытался отделить правду от лжи. Но в конце концов капитан “Короля Георга”, видимо, принял решение.

– Исходя из того, что вы и эта женщина нам рассказали, можно сделать вывод, что нет больше смысли продолжать расследование. По моему убеждению, не существует веских причин, которые могли бы побудить нас предать гласности… э-э-э… предмет нашего разговора. Как джентльмен – не сомневаюсь, что могу в данном случае говорить также от имени мистера Полкрэйвена – я обязан с уважением относиться к вашей частной жизни. Уверяю вас, сэр, рапорт, который я подам начальству, не будет содержать никаких сведений на этот счет. Ваша репутация не пострадает.

– Верно, верно, – бормотал Полкрэйвен.

– Стало быть, я могу считать дело закрытым? Чуть поколебавшись, фон Рибен ответил:

– Да, милорд. Вряд ли у нас возникнет нужда потревожить вас еще раз.

– Вот и отлично. В таком случае желаю вам приятно провести вечер, – Дэвон кивнул на прощание и проводил их взглядом до дверей, едва скрывая свое неимоверное облегчение.

Когда Лили направилась следом за ними, он тихо окликнул ее по имени.

Она остановилась.

– Я… я вернусь, но миссис Хау задала мне работу, и я уже…

– Войди и закрой дверь.

Лили испустила глубокий вздох и повиновалась. Прислонившись спиной к закрытой двери, она взглянула на него через всю комнату. Интересно, кто заговорит первым? Заговорил Дэвон:

– Зачем ты это сделала?

Она больше не могла сдерживаться.