Лили. Посвящение в женщину

Он продолжал нерешительно глядеть в окно и, очевидно, не знал, что ему делать. Но вот глаза Рогожина встретились с большими испуганными глазами Лили.

Павел Ильич сделал порывистое движение и ринулся к подъезду.

Еще один миг — и Лили услышала резкий электрический звонок. Повернув голову, Лили увидела в растворенные двери, как через освещенную столовую быстро прошмыгнула Берта.

Лили машинально поправила дрожащими руками сбившиеся на лоб волосы и пошла навстречу Рогожину.

— Дома? — услышала она в передней знакомый голос.

— Пожалуйте, госпожа дома! — ответила подобострастным и тихим голосом Берта.

Рогожин сбросил шубу и с меховой шапкой в руках вошел в залу. Увидав Лили, он покачнулся и уронил шапку.

— Лили!.. — глухо воскликнул он.

ХХХ

Лили бросилась к нему и, обхватив руками его шею, повисла на его груди всей тяжестью своего тела. А внутри нее, близ тоскливо занывшего сердца, тревожно, до боли и тошноты забилось то неведомое и еще чуждое ей существо, которое жило и питалось за счет ее слабеющего организма.

Лили жалобно и совсем по-детски застонала и, отняв от шеи Рогожина руки, крепко, изо всех сил прижала их к верхней части своего живота, где трепетал ребенок.

Рогожин не обратил на ее жест никакого внимания. Все его внимание было сосредоточено на бледном, похудевшем лице Лили и больших, глубоких, необычайно серьезных и скорбных ее глазах.

— Лили! — повторил Рогожин.

— Что? — чуть слышно спросила она.

— Ты видишь, я пришел!.. Я не могу без тебя жить! Я изнемог, измучился… Я весь изнемог, измучился!

Ребенок перестал биться внутри Лили. Она облегченно вздохнула и отняла от живота руки, которые бессильно повисли вдоль тела.

Лили посмотрела в жалкое, измученное лицо Рогожина. Она о чем-то думала. Но о чем, и сама не сумела бы сказать.

Думы ее сосредоточились на том, что таинственно и непонятно совершалось внутри ее.

— Что же ты молчишь? — в отчаянии спросил Рогожин.

Лили вздрогнула и очнулась.

— Я… я что же? Я ничего, — залепетала она, стараясь улыбнуться. — Как ты хочешь… во всем твоя воля… Я не в силах исправить того, что уже совершилось.

— Зачем ты говоришь это?! — вне себя воскликнул Рогожин и схватил Лили за руки. — О, если бы ты могла сказать мне, что то, в чем ты призналась мне, ложь и обман! — продолжал он, упав на колени и припав к ногам Лили. — Скажи это, скажи! Что тебе стоит сказать это?.. Солги, но скажи! Пусть в моем сердце возникнет хотя бы маленькое сомнение в правоте твоего признания! Ведь ты могла же только испытать меня, посмотреть, что выйдет из твоего рокового признания, в силах ли я буду после него сохранить любовь к тебе? Ведь ты могла сделать это?

Но теперь испытание кончилось… Ты видишь, что я все-таки пришел к тебе и люблю тебя так же сильно, безумно и страстно, как любил прежде! Скажи же, что все, в чем ты призналась мне, ложь и обман!..

— Н-нет! — задохнувшись, хрипло произнесла Лили.

— Значит, все правда?! — крикнул Рогожин и поднялся с полу.

— Да…

— Ты забеременела от Далецкого, а не от меня?

— Я не знаю.

— Но ты отдалась ему раньше меня?

— О, Господи, зачем ты меня мучаешь? Ведь я же призналась тебе во всем.

— Призналась… — мрачно пробормотал Рогожин после долгого томительного молчания. — Что из того, что ты призналась? Не лучше ли было бы и для тебя, и для меня, если бы ты совсем не признавалась и я ничего бы не знал?.. Зачем ты призналась мне в этом? Зачем?

— Я не могла молчать! Это было свыше моих сил! — изнемогая, едва удерживаясь на ногах, ответила Лили. — И потом, я не смогла бы пользоваться твоими богатствами, постоянно зная, что обманула тебя.

Рогожин бросился к ней, снова схватил ее за руки, крепко сжал их, а затем выпустил.

— А если я страстно мечтаю быть обманутым?! Если я за величайшее из благ почитаю жить сладкими иллюзиями?! Разве не милосердно ли было бы с твоей стороны подарить мне опиум своего обмана, чтобы я жил под его призрачным покровом, ни о чем не ведая и не беспокоясь?!

Говоря это, Рогожин точно не в себе бешено тряс за плечи свою возлюбленную, совершенно позабыв о ее положении. Когда же он, наконец опомнившись, выпустил Лили из своих рук, она, как подкошенная, упала на пол, не издав ни стона, ни крика. И все внимание ее снова сосредоточилось лишь на том, что совершалось внутри ее тела.

Сердце ее на минуту замерло, но затем усиленно забилось. И в то же мгновение затрепетал под ним и ребенок. Почувствовав это, Лили жадно стала прислушиваться к беспокойному его трепетанию и думала только о том, что надо во что бы то ни стало как-нибудь успокоить ребенка.

Почти бессознательно она приложила к животу ладони и слабо, едва заметно ощутила под ними бившееся существо. Только тогда, когда ребенок успокоился, Лили заметила, что Рогожин стоит перед ней на коленях и, закрыв руками лицо, беззвучно плачет.

ХХХI

Она лежала на полу как во сне, полузакрыв глаза и не чувствуя никакой боли. В этом положении она была до того прекрасна, что, даже несмотря на весь ужас ситуации, Рогожин помедлил звать помощь, любуясь ею. Павел Ильич рыдал, как ребенок.