Лили. Сказка о мести

– Я не знаю, – сказала Лили. – Тысячи. Столько же, сколько злых слов вылетает изо рта сестры Мод. Или даже больше.

На лице Бриджет появилась тусклая улыбка.

– Я скучаю по тебе, Лили, – сказала она.

Лили подошла к ней и обняла ее, и поцеловала в макушку, снова обритую и свободную от местного чепца. Бриджет прижалась к ней и положила голову к ней на грудь.

– Так бы и уснула. Запросто, – сказала она.

Лили пустили к Бриджет совсем ненадолго, и вскоре пришла сестра Мод и, показав на шарф, заявила:

– Да это просто половая тряпка. Тебе пора на выход, Лили, иначе тебя ждут наказания, и на сей раз они будут куда строже.

На следующий день Лили вызвали к капеллану. У него был добрый голос, и двигался он медленно и осторожно. Он предложил Лили сесть в большое кресло, и она послушалась его и, болтая в воздухе ногами, не достававшими до пола, ждала, когда он заговорит.

Он сообщил ей, что Бриджет О’Доннелл мертва. Она умерла в свой восьмой день рождения.

– Увы, это одна из тех смертей, от которых Господь наш приходит в гнев, поэтому обсуждать мы ее долго не будем и на святой земле похоронить ее не сможем. Но я решил, что тебе, как ее подруге, следует знать, что произошло, – сказал он.

Лили ничего не отвечала. Из ее разума исчезли все слова. Она только смотрела на капеллана и разглядывала его серую шею над белым воротничком и нечто в этой серости, похожее на яйцо и ходившее вверх-вниз, когда он говорил.

– Она повесилась, – сказал капеллан. – Она пошла в ткацкую мастерскую, забралась на стул и привязала один конец длинного шарфа к раме станка, а другой затянула на шее. Потом она отпихнула стул. К сожалению, та вязаная вещь оказалась недостаточно плотной, чтобы сломать ей шею, но задохнулась она очень быстро. Мы молимся в надежде, что она не сильно мучилась.

Лили больше не могла смотреть на капеллана. Было что-то в его бледной сухости, от чего ей стало тошно. Она опустила взгляд на свои руки и осознала, какими вялыми, и розовыми, и бесполезными они были, не занятые спицами и пряжей. Она все думала о том, как те часы, что она провела, трудясь над шарфом, приносили ей тупое умиротворение, которого хватило на сотню дней и даже больше, и как за эти считаные минуты рядом с капелланом это умиротворение растворилось в воздухе.

Одежда: отсутствует

Подтверждение. Лили должна была найти подтверждение тому, что Френсис Куэйл была ее матерью – или не была ею. Мать, которую она вообразила себе, не имела ничего общего с этой женщиной.

Она часами разглядывала гипсовую Марию. Мария, Богородица, Божья Матерь, Владычица небесная. У Френсис в Доме спасения было столько одинаковых Марий, словно она верила, что все они искупят содеянное ею и она будет прощена.

Прощена кем?

До того, на протяжении всей своей недолгой жизни, Лили все-таки верила, что когда – или даже если – она найдет свою мать, то простит ее. Она простит ее, и мать раскается, и между ними, может быть, возникнет некая приязнь. Теперь же Лили понимала, что если матерью ее окажется Френсис Куэйл, пропойца, которая притворяется набожной, обманом наживается на суеверных одиноких людях… если такова истина, то она не сумеет ее простить; ей придется сбежать оттуда и никогда больше туда не возвращаться.

Она отправилась с визитом к попечителям Госпиталя для найденышей.

Поднимаясь по ступеням госпиталя, Лили дрожала. Из-за спины до нее долетали голоса ребят, игравших во дворе, и она думала о том, что звуки детской беготни и уличных забав всегда считались чем-то милым, словно эти маленькие люди были счастливы и беззаботны и истина о горестном их положении была пока еще скрыта от них, но она-то знала, что дело обстоит совсем не так. Им было ведомо, что они – дети «недостойных». Им было ведомо, что живы они только милостью чужих людей – их благодетелей.

Лили старательно нарядилась для этого визита, надела свое лучшее синее пальто, чепец и чистые ботинки. Ее провели в кабинет попечителей, где двое бородатых мужчин окинули ее ледяным взглядом, и, когда она представилась, один из них поднес монокль к глазу, пристально рассмотрел ее сквозь монокль и сказал:

– Лили Мортимер. Ты частенько доставляла нам хлопоты, да? Так ведь? Ты ведь одна из тех… э-э… неугомонных.

– Да, сэр.

– Но ты все же, насколько мне помнится, устроилась в подмастерья к изготовителю париков. Или я с кем-то тебя путаю?

– Да, я работаю под началом Белль Чаровилл в «Лавке париков», сэр.

– Хорошо. И ты справляешься с этой работой?

– Да, справляюсь, – сказала Лили. – Благодарю вас. Все те уроки шитья, какие я здесь получила, очень пригодились мне в работе с париками.

– А-а. Стало быть, мы наделили тебя весьма ценным даром, не так ли?

– Не знаю, сэр.

– Не знаешь? Разумеется, так оно и было. И ты сейчас способна зарабатывать на жизнь. Мы полагаем, ты довольна своей нынешней работой?

– Мисс Чаровилл очень добра ко мне, сэр.

– К тебе ведь и здесь относились с добротой, разве нет? Несмотря на твою попытку сбежать.

– Не помню, сэр.