Лили (Том 2)

Ему была ненавистна сама мысль о том, что Лили вынуждена перешивать чьи-то безобразные обноски (а уж тем более нечто, принадлежавшее раньше миссис Хау), чтобы было что надеть. Он готов был купить ей любую одежду, любые наряды, все, что угодно. Но сперва им надо прийти к соглашению, а заводить об этом разговор пока еще рано: она еще слишком слаба.

- Все в порядке, - заверила она его, не правильно истолковав его молчание. - Меня не пугает, что эти вещи принадлежали ей, честное слово. Даже наоборот, - тут Лили улыбнулась и смущенно отвела взгляд, - уж если хотите знать всю правду, мне нравится их резать. Тут есть.., какая-то ирония, вы не находите? Даже эти шлепанцы принадлежали ей. Мне они велики на несколько миль, - она вытянула ногу вперед, чтобы показать ему, - но мне нравится их носить, тут уж ничего не поделаешь. По-вашему, это ребячество?

Дэвон усмехнулся, потом рассмеялся в голос.

- Да нет, я тебя прекрасно понимаю. Лили вспыхнула, словно он отвесил ей необычайно лестный комплимент. Он взял ее за руку.

- Ну что ж, встань, посмотрим, как он будет на тебе сидеть. Если окажется, что ты в нем тонешь, считай, что последнее слово все-таки осталось за миссис Хау.

Казалось невероятным, что он, вернее, они могут вместе, вот так запросто подшучивать над его бывшей экономкой. Но мысль об этом наполняла радостью сердце Дэвона: он понимал, что нет и не может быть более красноречивого свидетельства выздоровления Лили, как телесного, так и духовного.

Едва не наступая на подол, она встала в слишком длинной ночной рубашке с чужого плеча. Рубашка была старомодная, с высоким воротом, наглухо застегнутая и - уж конечно! - не прозрачная. И все же Лили смутилась, стоя перед ним в одной рубашке, ведь он-то был полностью одет! Глупая, напомнила она себе, он видел тебя в чем мать родила, так о чем теперь толковать? Снявши голову, по волосам не плачут! И все же...

- Ну давай, суй руки в рукава! Вот так. Лили стояла смирно, пока Дэвон расправлял капот у нее на плечах и застегивал на груди обтянутые сутажом крючки. Никакого восторга ее рукоделье у него не вызвало, но надо же было сказать ей хоть какое-то доброе слово! Он сказал единственное, что в данных обстоятельствах было правдой:

- Как раз впору.

Однако сама Лили была в восторге.

- Действительно, точно впору! Конечно, не мне об этом говорить, но сидит просто бесподобно.

Встав в позу прямо перед ним, она сделала величественный поворот, по-детски довольная собой.

"Это ты бесподобна", - подумал Дэвон.

Он взял ее под руку и неторопливым шагом повел из комнаты в коридор.

- Клей сказал, что сегодня какой-то особый случай, а не просто мой первый выход на свежий воздух. Вы знаете, о чем речь?

- Ха! Я вижу, он решил выжать из этого случая все, что только можно.

- Из какого случая?

- Он всем рассказывает, что сегодня прощается со своей "свободой". Завтра он начинает работать на руднике.

Они остановились на вершине лестницы. Лили приподняла подол, моля Бога, чтобы не споткнуться в своих просторных ковровых тапочках. Но не успела она сделать и шага, как Дэвон обнял ее одной рукой за плечи, а другой подхватил под колени и поднял на руки.

- Нет-нет, я могу сама, честное слово, я вполне...

- Тихо! Я рисковать не собираюсь, - отрезал он. Это было правдой, но им двигали и иные, более корыстные причины: неодолимое желание обнять ее. Она сильно исхудала за время болезни, и все же, ощутив живое, реальное прикосновение ее тела, Дэвон почувствовал, как заполняется в его душе некая пустота, о глубине которой не подозревал даже он сам.

Пока он нес Лили по лестнице и по прохладным коридорам полутемного дома, оба не проронили ни слова: волнующее молчаливое ощущение близости вытеснило тот веселый и легкомысленный обмен шутками, к которому они начали привыкать в последнее время. Дэвон остановился на пороге широкой тенистой террасы. Лили тихонько вздохнула, обхватив руками его плечи и глядя, как бьется жилка у него на шее. Если бы он хоть на дюйм повернул голову, их губы могли бы соприкоснуться. Легкий ветерок доносил из сада манящий запах роз, море что-то тихо шептало в отдалении. Выразительное молчание продолжалось. У нее мелькнула смутная мысль, что следовало бы спросить, почему они здесь стоят, но она и так знала ответ, а задать вопрос означало разрушить очарование. Больше всего на свете ей хотелось положить голову ему на плечо и прижаться губами к бьющейся жилке на шее. Или шутливо укусить его за ухо. Секунды лениво текли, сменяя друг друга, но оба они не замечали времени. Наконец Лили прошептала.

- Я, наверное, тяжелая.

Он мог бы держать ее на руках весь день и всю ночь. Всю жизнь.

- Легкая, как перышко.

Тут же спохватившись, что привел слишком банальное сравнение, Дэвон решил исправить ошибку.

- Как лилия, - сказал он, глядя на ее нежный, выразительный рот. Прекрасная лилия на длинном стебле, белая, как твоя кожа.