Лили (Том 2)

Какое-то время спустя она вновь почувствовала его руку. Лили замерла, не дыша. Дэвон безошибочно нашел ее потайное место, и один из его пальцев начал едва ощутимую, словно касание крыльев мотылька, невыносимо дразнящую игру. Возбудить ее оказалось для него делом необычайно легким.

– О, Дэвон, – зачарованно прошептала Лили.

Но для Дэвона не все было так просто, боль желания превратилась в невыносимую пытку. Даже ее кожа источала волшебство: к какому бы месту он ни прикоснулся, всюду оживала чарующая магия.

– Откинься назад. Лили. Немного – только плечи. Держись за меня.

Она сделала все, как он велел. Ее ягодицы были мягкими и в то же время упругими, а главное, в точности умещались у него в ладонях. Он притянул ее к себе и согнул колени. Плавно и гладко их тела слились воедино.

Не двигаясь, стараясь дышать как можно тише, они взглянули друг на друга. Он сдавил в ладонях ее раскинутые в стороны руки, проникая в нее и вновь выскальзывая в медленном, упоительном ритме, желанном для обоих.

Закрыв глаза, сама не зная, что говорит, Лили тихо лепетала: “Да, да, да…"

Дэвон поцеловал ее, но поцелуй вышел коротким: ему не удавалось сосредоточиться.

– Обними меня за шею, дорогая. Она сделала, как он ей велел, и он поднял ее, подхватив снизу и все еще прижимая к двери.

– Обхвати меня ногами.

Лили повиновалась. Тогда Дэвон повернулся кругом и подошел, держа ее на весу, к массивному письменному столу Клея, стоявшему в углу. Он пододвинул ногой гордость его брата, нелегально вывезенное из Франции, богато украшенное позолотой итальянское кресло.

– Посмотрим, будет ли нам здесь хорошо, – пробормотал Дэвон и опустился в кресло.

Он мог бы и не говорить ей, что надо отвести согнутые в коленях ноги назад и оседлать его; Лили догадалась об этом сама. Но ей нравилось слушать, как он командует. “Интересно, все мужчины такие разговорчивые?” – промелькнуло у нее в голове. Его говорливость придавала ей смелости. Она наклонилась и поцеловала его, чтобы скрыть лицо, а потом прошептала, не отрываясь от его губ:

– Мне нравится ощущать тебя внутри. Все как будто тает.

Он провел губами по ее шее, потом по груди.

– Откинься назад.

Его голос перешел в глухой гортанный шепот. Когда она повиновалась, он взял ее напряженный сосок в рот и стал с жадностью посасывать, как неутоленный младенец.

И опять Лили ахнула, ухватившись за его плечи.

– Я никогда этого не делала ни с кем до тебя! Ты мне веришь?

– Да! – тотчас же откликнулся Дэвон. Могло ли это быть правдой? Ему было все равно. Он крепко обхватил бедра девушки и заставил ее подняться выше над собой, упиваясь ее абсолютной беспомощностью и полнотой своего обладания ею. Но вот ее пальцы вплелись ему в волосы, едва касаясь его губ, она наградила его нежнейшим, легчайшим поцелуем, и се влажное дыхание показалось ему божественным нектаром. Он весь отдался во власть этой пьянящей неги, он больше не принадлежал себе.

Лили откинулась назад, и они опять зачарованно уставились в глаза друг другу, словно чего-то ожидая. Дэвон чуть сдвинулся в кресле, так что Лили почти лежала на нем. В таком положении она едва доставала ногами до пола. Она уперлась локтями ему в грудь и сама задала новый ритм их общей скачке. Никогда прежде ей не приходилось не то что испытывать, но даже воображать нечто подобное: безумную смесь обладания и покорности, могущества и самозабвения. Наконец потребность удовлетворения, острая, жгучая, нестерпимая, возобладала над нею.

– Дэвон, я не могу.., не могу!…

"Удержаться”, – хотела она сказать, но Дэвон подумал, что она имеет в виду нечто противоположное. Он сжал ее бедра и задвигался в бешеном яростном ритме, тяжело дыша и нанося раз за разом глубоко проникающие удары. Внезапно Лили что-то выкрикнула, громко и бессвязно, и содрогнулась. Дэвон чувствовал, как неудержимый, долго не стихающий трепет сотрясает се беспомощное тело, пока наконец она не обмякла и не упала без сил ему на грудь. Он сжимал ее крепко (слишком крепко, он это знал, но ничего не мог с собой поделать), больше не сдерживаясь и продолжая наносить удар за ударом. Казалось, этому не будет конца. Когда освобождение все-таки пришло, Дэвон тоже почувствовал себя совершенно обессиленным.

– Лили, – позвал он негромко, – милая, все хорошо, да?

Пряди ее волос прилипли к его влажной от пота щеке. Ему еле удалось поднять руку и дотронуться до ее плеча, для этого потребовалось неимоверное усилие. Лили все еще дрожала.

– Я сделал тебе больно, скажи?

Лили попыталась выпрямиться и заглянуть ему в лицо, но у нее не хватило сил. Ей удалось лишь повернуть голову, склоненную на его плечо, настолько, чтобы она могла произнести:

– Я не знаю, я ничего не понимаю. По правде говоря, мне все равно.