Лили. Ведьмина внучка (СИ)

Полицейский в черной рубашке скромно дремал на посту.

— Тебе чего? — буркнул служитель порядка. — Таак, нарушаем, комендантский час! Пройдёмте-ка в каталажку, кенигсфройляйн, посидите ночь, подумаете.

— Господин полицейский, понимаете, я страдаю лунатизмом, — Лили мысленно укорила себя за то, что не придумала отговорки получше, — так вот, я служу гувернанткой у фрау Таттенбах, представляете, иду себе, иду, и вижу знакомый ридикюль, а это сумочка фрау!

— Воруем, значит? Завтра вызовем фрау Таттенбах в отделение, послушаем, что она скажет. Гувернантка, страдающая лунатизмом! Не смеши мои штиблеты! Ты просто воровка!

Полицейский замкнул решетчатую дверь на замок. Лили грустно усмехнулась и свернулась клубочком на тюремной койке. По крайней мере, хотя бы на эту ночь у нее была крыша над головой.

Глава 29

— Эй, воровка, просыпайся! — вчерашний полицейский растолкал Лили, забывшуюся тяжёлым сном.

Пришедшая фрау с интересом рассматривала Лили из-за решетки. Немолодую женщину трудно было назвать старушкой — благородные черты лица, аккуратный пучок, шляпка с вуалеткой, скромное тёмно-синее платье в горошек, аккуратные туфли на пробковой подошве, и самое главное, женщина ласково смотрела на Лили, что-то поняв по выражению лица девушки.

— Да, милок, да, это моя гувернантка… — фрау Таттенбах замялась.

— Лили, — подсказала Лили.

— Да, да, — торопливо закивала женщина, — совсем скорбна умом стала, — вон, ридикюль потеряла, если бы не моя гувернантка!

— Вы друг друга стоите, — заржал полицейский, — одна страдает склерозом, вторая гуляет по ночам! Запирали бы Вы Вашу помощницу, что ли!

— Так и поступлю, — фрау Таттенбах неодобрительно поджала губы. — Выпускайте нас, молодой человек.

— Проваливайте, — буркнул полицейский, — в следующий раз слуплю штраф, с обоих.

***

Лили протянула ридикюль фрау Таттенбах.

— Пересчитайте, пожалуйста.

— Я тебе верю, ангел мой, верю, знала бы ты, скольких людей ты спасла!

— И, — пожилая дама лукаво поглядела на Лили, — я буду рада предложить тебе приют.

— А я с радостью воспользуюсь Вашим предложением, — улыбнулась Лили.

***

— Зови меня Сильвия, — разрешила фрау Таттенбах, — раз уж ридикюль волшебным образом оказался в твоих ручках, употребим его содержимое во благо.

У лоточника Сильвия купила две шкворчащие сосиски с куском хлеба. Незамысловатая уличная еда показалась Лили настоящей амброзией.

— Надеюсь, ты простишь мой плебейский вкус, — пробормотала фрау, впиваясь в сочный бутерброд.

Лили согласно кивнула. Вместе с Сильвией они прошли мимо зазывно кричащих лоточников, продававших кукурузу, креветки, бычьи потроха, лягушек и осьминогов. Самыми аппетитными оказались именно сосиски, купленные у дородной уличной торговки.

Первыми женщины навестили доктора Хольца. Сильвия громко попросила капли датского короля, а потом, велев Лили постоять у двери приемного покоя, воровато передала эскулапу деньги.

Глава 30

Распрощавшись с доктором, Сильвия коротко пояснила Лили:

— Это за аборт Моники. Знаешь, детка, война меняет людей. Когда паек скуден, постоянно хочется есть, кто-то идёт на сделку с совестью. У Моники кавалер — известный чернорубашечник, он с лёгкостью выписывает оплеухи и морит людей касторкой. Глупышка думала, что за влиятельным мужчиной она будет как за каменной стеной, но нет. Мерзавец отправил Монику к деревенской повитухе. Я еле уговорила доктора не доносить на дурочку.

Сильвия рассказывала Лили об обитательницах ее дома, а сама, тем временем, договорилась на рынке о покупке вязанки дров, и мешка угля. Лили не спрашивала о происхождении рейхсмарок, она чувствовала себя уютно и спокойно рядом с фрау Таттенбах, а та, в свою очередь, не донимала Лили лишними вопросами.

Лили и Сильвию на дороге встретила женщина.

— Сильви, Сильви, — причитала та, — мой мальчик не вернулся! Их отправили в наступление на восток, они вот-вот должны прийти! Я все глаза проглядела.

— Это Паулина, — шепнула Таттенбах. — Ее сын пропал без вести, бедняжка каждый день выходит на дорогу.

Скромный дом, где жила Таттенбах вместе со своими подопечными, показался Лили обветшалым, но уютным. Она познакомилась с Моникой, красавицей, неправильно воспользовавшейся своими природными данными, хмурой Брунгильдой, работавшей в ателье. Сейчас, когда с фронта поступил заказ на форму, женщина буквально дневала на работе.

Цецилия работала на автомобильной фабрике, у Лили сжалось сердце, глядя на строгую женщину, от которой пахло машинным маслом и железками. И наконец, малышка Одетта, худенькая, большеглазая, почти прозрачная.

Именно ей Сильвия и взяла капли датского короля. Девчушка глухо кашляла вот уже несколько недель.

— У войны женское лицо, Лили, — грустно пробормотала Сильвия. — И неизвестно, что страшнее, поле битвы или тыл.

Глава 31

Лили отвели тюфяк на чердаке. Сильвия поделилась потрёпанным пледом, ласково погладила Лили по голове.

Девушка встала ни свет ни заря. На столе ее ждал завтрак — разбавленный цикорий с молоком и сухой хлебец. И Сильвия, которая плакала.

На вопрос Лили, что случилось, женщина протянула ей письмо.